Следователь сделал шаг и оказался совсем близко к няне.
– Буду очень рад, – произнес он, нависая над девушкой и почти касаясь ее волос.
Он вдохнул легкий запах смеси духов и шампуня.
– Неприступная крепость – это так возбуждает, – добавил он.
– Ведите себя скромнее, – отстранилась няня. – Мы всего лишь друзья.
Они вышли из кабинета.
Из камеры уныло висело щупальце. Черное. Похожее на пустой заправочный шланг. В щупальце была зажата белая тряпочка.
– Зомби! – взвизгнул Медуза и снова юркнул под майку принцессе.
– Мы диссиденты! Освободите нас! – стонали зомби. – Мы с вами!
Ежики прижались к крокодилу, затрепетав своими маленькими тельцами, и испуганно запищали.
Белая тряпочка замоталась.
– Не оставляйте нас! Из наших щупалец сделают трубочки для коктейлей! – стенали диссиденты. – Мы за мир во всем мире!
– Они врут, я им не верю, – прищурила все пятьдесят глаз бабушка-медуза.
– Мы пятая колонна! – проблеяли зомби. – Пацифисты!
Кроки приблизился. Зомби с надеждой выглядывали через окошечко.
– Все мы братья и сестры, – сказал один из зомби и вытер нос белой тряпочкой, которой ранее махал в воздухе. – Все мы дети одной Вселенной! И белые, и зеленые, и прозрачные, и с иголками… Ни цвет, ни запах, ни наличие пупырышков не должны служить целям апартеида. Мой младший брат как-то влюбился в жительницу деревни. Он сидел в кустах у колодца и ждал, когда кто-нибудь пойдет за водой, чтобы его, этого кого-то, съесть. И… чу! Видит, идет красавица в кокошнике.
– Как тебя зовут, милая? – спросил мой брат-зомби, выглянув из-за куста вереска.
– Аленушкой, – сказала красавица, крепко сжимая ведро.
Зомби хотел поцеловать Аленушку, но получил ведром по голове и потерял сознание. На следующий день он снова залез в кусты и стал ждать девушку. Она снова пришла, и кокошник у нее был еще краше, чем раньше.
– Аленушка, ты мне сердце разбила, – сказал зомби, страстно шевеля щупальцами. – Давай поженимся. – И протянул ей розу-мутанта с шипами, каждый из которых был завязан бантиками.
Но Аленушка снова размахнулась ведром, и снова зомби упал полубездыханным. Тем не менее он не сдался. На следующее утро мой младший братец-зомби ждал Аленушку с яхонтовым ожерельем, отрезом сафьяна, перстнями с драгоценными каменьями и большим бриллиантом, завернутым в тряпочку.
– Я сегодня с приданым, – сказал мой брат. – Выходи за меня! – И Аленушка согласилась.
«А что? – подумала она. – Он не такой уж и черный. Вполне пригоден для сексуальных утех. И с деньгами. Кроме того, никто мне больше щупальце и сердце не предлагает».
Зомби вздохнул и прослезился, вытирая слезы платочком.
– Но когда Аленушка привела суженого, держа его за щупальце, родители девушки не высказали одобрения. Не понравился им такой союз. Совсем не понравился. То есть настолько не понравился, что через пять минут разговора от моего брата остались только рожки да ножки. Буквально пара клочков, и все.
Зомби шмыгнул носом.
– Он пострадал за любовь. А девушке, может, лучше бы такого мужа иметь, чем совсем никакого.
На правом глазу появилась одинокая слезинка.
– Я и мои друзья выступаем за то, чтобы все могли жениться, на ком хотят, – подытожил он. – И если вы нас освободите, мы создадим политическую партию и будем бороться за свободу, равенство и братство.
Принцесса посмотрел на зомби с умилением.
– Давай их возьмем, – сказала она Кроки. – Может, они и правда за демократию и не хотят быть орудием тирана?
– Да, – согласился Кроки. – Давай их возьмем. Все ж не зря, наверное, их посадил в тюрьму король. Враг моего врага – мой друг. Сколько вас там?
– Девять, – ответил зомби с надеждой, высунув в окошечко свое отвратительное черное лицо.
– Ого, – дружно сказали медузы. – Девять.
– Мы не вооружены.
Кроки ударил по стене. Хвост уже саднило и покалывало, крокодил устал, удар вышел слабым.
– Давай, Кроки, давай! Освободи нас! – визжали зомби.
Стены камеры была крепкими, намного более крепкими, чем в предыдущих казематах. Кроки стучал и стучал, выбиваясь из сил. Преграда не поддавалась.
– Идите, – велел он принцессе, – выводи их. – Ежонок болен. Надо спешить.
Ежи беспокойно зашелестели иглами и закивали маленькими головками. В лесу они могли доставить много неприятностей, выпуская колючки с кислотой, но сейчас, в глубине горы, выглядели милыми плюшевыми игрушками.
– Пойдемте, – позвала принцесса.
Медуза переполз к ней на плечо и выглянул вперед, бабушка обвила ее талию, держась покрепче.
– Вперед, я немного представляю дорогу, – сказал Медуза. – Через пятьдесят метров направо, потом будет колодец вверх, там есть ступеньки.
Кроки все колотил и колотил в стену. Зомби-диссиденты подбадривали его, фальшиво распевая «Врагу не сдается наш гордый «Варяг». Он остановился передохнуть. Стена, казалось, была сделана из армированного бетона.
Катя готовила грибы в сметане. Сначала она покрошила шампиньоны, потом разогрела на сковороде масло и бросила туда порезанные дольки. Миша сидел, сложив руки на груди.
– Нас ищет милиция, твои родители и жених с друзьями, – произнес он, потерев лоб. – И еще мои родители, хотя тут я не уверен. Они постоянно заняты, могли и не заметить моего исчезновения. Сестре-то все равно, есть я или нет, она все время кино смотрит, а Дашка еще слишком маленькая. Марфа, конечно, заметила, что меня нет. Но толку-то!
– Ты к ним слишком строг, – сказала Катя. – И к родителям, и к Асе.
– Я не строг, я их люблю, – грустно улыбнулся Миша. – Но мы практически не разговариваем. У каждого свои дела.
Катя положила в грибы сметану, которая аппетитно зашипела.
– Интересная у нас жизнь сейчас, – произнес Миша. – Днем спим, по ночам играем. На улицу почти не выходим. Не учимся. И ждем.
– …когда они нас найдут, – сказала Катя и перемешала грибы.
– Именно, – кивнул Миша. – Мы не можем скрываться вечно. Надо что-то делать. Договариваться. Выходить на связь с твоими родителями. Пытаться уладить вопрос с твоим бывшим женихом.
– Я сомневаюсь, что это удастся сделать, – проговорила Катя. – Думаю, лучше продолжать скрываться.
– Да, – согласился Миша, – существует всего три типа реакции на опасность. Атаковать в ответ, убегать или прятаться. Скорее всего ты права, и сейчас надо прятаться. На самом деле я не знаю, как правильно поступить.
– Мы не в игре, – сказала Катя. – Это реальная жизнь, тут все по-настоящему.
– Нас могут найти, – произнес Миша. – Меня это беспокоит.
– Как? – улыбнулась Катя. – Никто не знает, что мы здесь. Мы даже хозяйке квартирной чужими именами назвались.
Миша закрыл глаза.
– Чувствую опасность, – сообщил он. – Но не могу понять, где ее источник. Пойму со временем. Главное, чтобы поздно не было.
– Вы нашли Мишу? – спросила мама.
Ее ногти были накрашены сиреневым. Елена Варфоломеевна присмотрелась, ей показалось, что у мамы изменилась форма лица.
«Пластика скул, наверное, – подумала она. – Похоже, что в верхнюю часть щек вшили два
