Она фиксировала этническую принадлежность владельца паспорта с его слов, но только в первом поколении. Потомки первого владельца паспорта эту запись наследовали.
Фактически эта графа фиксировала условное «этническое происхождение», то есть имела тот же расистский характер, что и понятие «расовая принадлежность» в Третьем рейхе. И цель ее была той же — дать возможность властям поделить население на удобные для манипуляций им группы. Эта графа была абсолютным новшеством, в Российской империи такого юридического понятия, как «национальность», не было. И во всем остальном мире тоже.
Введение в советскую юридическую практику понятия «национальность» совпало с началом этнических депортаций и, надо полагать, сильно облегчило их техническое проведение.
Принципиальное отличие советского расизма от нацистского состояло в отсутствии официальной идеологии в виде «расовой теории». И в отсутствии изначально определенных «враждебных национальностей». Жертвы определялись по мере решения Сталиным тех или иных внутриполитических проблем. Иногда общественность натравливалась на них, как это было с немцами или крымскими татарами, иногда — нет (корейцы, китайцы, поляки…). Но суть происходящего от этого не менялась.
Например, жертвами начавшейся в 1937 г. тайной «польской операции» НКВД, когда арестовывали подряд всех живших в СССР поляков, стали 140 000 человек (порядка 10 % всех арестованных во время Большого террора)[144]. Это была по всем признакам классическая этническая чистка.
Расизм практиковался как минимум все годы сталинского правления, поскольку репрессии и дискриминации по признаку происхождения — этнического или социального — не прекращались никогда.
При Сталине эти преследования принимали форму массового уничтожения людей — в прямой форме (убийства), или в косвенной — уничтожение работой, голодом, невыносимыми условиями существования. Причем общее число жертв таких преследований в СССР вряд ли было меньше числа жертв нацистского расистского геноцида, скорее больше.
Кроме того, в СССР существовала (и продолжает активно существовать в постсоветском обществе) расистская идеология в скрытой форме.
Она вытекает из понятия «паспортная национальность». В течение многих десятилетий советским гражданам внушалось чисто расистское представление о том, что принадлежность к народу следует определять по происхождению предков.
Так поступало государство, и именно этот советский предрассудок оказался самым живучим. До сих пор абсолютное большинство населения бывшего СССР делит окружающих на народы не по их реальной культуре, а по «национальности», то есть по происхождению предков.
Расизм в нацистской форме в своем массовом виде не пережил «расовой теории», тогда как замаскированный советский расизм продолжает беспрепятственное существование, стимулирует в обществе ксенофобию, всевозможные национал-патриотические движения, и покуда ему ничего не угрожает.
Парадокс в том, что партийная расовая псевдонаука в Германии так и не смогла подчинить себе до конца академическую науку. У меня есть учебник по антропологии, изданный в Штутгарте в 1941 г. Там черным по белому сказано, что самостоятельной еврейской расы не существует. Представить себе советскую публикацию любого времени, в которой ставилась бы под сомнение осмысленность термина «национальность», решительно невозможно. Недавняя отмена этой графы в российском паспорте никак не мотивировалась по существу и сопровождалась протестами значительной части населения.
Между сталинским и гитлеровским расизмами есть еще одно важное различие.
Для Гитлера антинаучная «расовая теория» был руководящей идеей и жизненным принципом. Гитлер добросовестно действовал в соответствии с ней и вопреки собственной выгоде — и в политическом, и в экономическом отношениях. Ничто не могло вызвать большего отвращения у населения окружающих Германию стран к ее режиму, чем государственный расизм. А «окончательное решение еврейского вопроса» в критический период войны только осложняло положение Германии, оттягивая на себя ограниченные военные ресурсы — средства, людей, эшелоны…
Сталин был выше каких бы то ни было идеологий, он всегда руководствовался чисто практическими соображениями и личной пользой, Сталин сам несомненно ни расистом, ни этническим ксенофобом не был. Расизм в советское общество он внедрял для удобства манипулирования самим обществом, как внедрял многие другие фобии — к иностранцам, «спецам», «кулакам», «троцкистам», «лево-» и «правоуклонистам» и т. п.
И обосновывал необходимость общественной ненависти к этим группам всегда мошенническим способом.
Гитлер, как и часть немецкого населения, несомненно верил в порочность «еврейской расы» и заслуженность ее изоляции от общества. Точно так же, как часть (весьма большая, надо полагать) советского населения верила, что крымские татары — «народ-предатель», заслуживший депортацию. Но Сталин, придумавший это заведомо жульническое обвинение, руководствовался в действительности совсем иными и вполне практическими соображениями.
Поразительно, но самым прочным и долгоиграющим из всех его затей оказался именно расизм.
Ни в каких советских учебниках прямо не утверждалось, что принадлежность к народу обусловлена биологически, но убежденность в том, что это именно так, едва ли не стопроцентная. Точно так же выражение «смешанный брак» до сих пор в ходу именно в расистском смысле. Под ним подразумевается брак разных происхождений («национальностей»), даже если у супругов одна-единственная общая родная культура. Ну а предположение, что человек с нестандартным цветом кожи и разрезом глаз может в принципе принадлежать к любому народу, воспринимается в большинстве случаев как шутка.
То, что расизм — это очень плохо, знают все.
Что это такое, не знает практически никто.
Еще один массовый (если не всеобщий) предрассудок — уверенность в том, что расизм начинается с подавления или даже уничтожения одной группы людей другой. А пока до этого не дошло, то и расизма нет. На самом деле суть «расовой теории» нацистов (и прочих, близких ей идеологий) состоит в ложном представлении о том, что человечество делится на породы («расы») с наследственными национально- культурными свойствами.
Что у русских рождаются дети с русскими свойствами, у французов — с французскими и т. д. Выводы из этих базовых предпосылок могут быть радикальными — вплоть до уничтожения низших рас, — а могут быть относительно мягкими и выражаться в протесте против браков с инородцами во имя «сохранения народа и национального своеобразия». Но расистская суть их от этого не меняется.
Уже во времена Гитлера было хорошо известно, что культурные (национальные, этнические) качества — суть продукт воспитания и генетически не наследуются.
Иногда (но очень часто) слово «расизм» воспринимается как абстрактное ругательство, не имеющее собственного смысла. Причем уровень общей образованности на этот факт влияния практически не имеет. Во всяком случае, информация о том, что нацистская расовая теория оперировала не научными, антропологическими расами (европеоидной, монголоидной, негроидной…), а выдуманными (арийской, семитской, славянской…), оказывается чаще всего новостью даже для весьма образованных людей.
При этом такие сугубо лингвистические термины, как «семитский» и «славянский», используются, как правило, даже в высокоинтеллигентном обществе в своем расистском, «биологическом» значении.
Именно на расистском понятии «национальность» выросли в СССР в последние десятилетия советской власти все антисоветские националистические движения — русское, еврейское, украинское и т. д.
Еще один важный момент: слою «сталинизм», которым оперируют обычно в спорах о Сталине, совершенно не аналогично альтернативному термину «нацизм», за которым скрывалась совершенно конкретная идеология и выстроенный в соответствии с ней государственный режим.
Под словом «сталинизм» могут подразумеваться в зависимости от контекста совершенно разные вещи:
а) сам Сталин;
б) государственная идеология, придуманная и внедренная Сталиным для всеобщего употребления;
