ему лишь показаться в Англии, и все уже были на его стороне. Когда позднее он проезжал через Саутхемптон, колокола
звонили в его честь, а теперь Англия собирается воздвигнуть ему статую. «Победив все — вещи, людей, болота, скалы и
пески», он уже не верил более в препятствия и вздумал было возобновить Суэц в Панаме. Он начал с теми же средства-
ми, но пришла старость; кроме того, вера, двигающая горы, двигает ими лишь тогда, когда они не слишком высоки. Но
горы, однако, устояли и возникшая из этого катастрофа уничтожила блестящий ореол славы, окружавший этого героя.
Его жизнь лучше всего показывает, как возникает обаяние и как оно может исчезнуть. Сравнившись в величии с самыми
знаменитыми героями истории, он был низвергнут простыми судьями своей страны в ряды самых презренных преступ-74
ников. Когда он умер, толпа отнеслась к этому совершенно равнодушно, и только иностранные государи сочли нужным
почтить память одного из величайших людей в истории.
Одна иностранная газета, а именно «Neue Freie Presse», высказала по поводу судьбы Лессепса психологически верные замечания, которые я и воспроизвожу здесь:
«После осуждения Фердинанда Лессепса нам нечего изумляться печальному концу Христофора Колумба. Если Фердинанда Лес-
сепса считать мошенником, то всякую благородную иллюзию надо признавать преступлением. Древний мир увенчал бы память Лес-
сепса ореолом славы и возвел бы его на Олимп, потому что он изменил поверхность земли и выполнил дело, совершенствующее ее.
Своим приговором Фердинанду Лессепсу председатель суда создал себе бессмертие, так как народы всегда будут спрашивать имя
человека, не побоявшегося унизить свой век, нарядив в халат каторжника старика, жизнь которого была славой его современников...
Пусть нам не говорят более о неумолимости правосудия там, где царит бюрократическая ненависть ко всяким великим, смелым де-
лам. Нации нуждаются в таких смелых людях, верующих в себя и преодолевающих все препятствия без внимания к своей собственной
особе. Гений не может быть осторожен; руководствуясь осторожностью, он никогда не мог бы расширить круг человеческой деятель-
ности.
...Фердинанд Лессепс пережил и опьянение успеха, и горечь разочарований — это Суэц и Панама. Душа возмущается против этой
морали успеха. Когда ему удалось соединить два моря, государи и нации воздали ему почести, но после того, как он потерпел пора-
жение, не совладав со скалами Кордильеров, он превратился в обыкновенного мошенника... Тут проявляется борьба классов общест-
ва, неудовольствие бюрократов и чиновников, мстящих посредством уголовного кодекса тем, кто хотел бы возвыситься над други-
ми... Современные законодатели приходят в замешательство перед такими великими идеями человеческого гения; публика же в них
понимает еще меньше, и какому-нибудь генеральному адвокату, конечно, нетрудно доказать, что Стэнли — убийца, а Лессепс —
