Народы всегда сознавали пользу приобретения общих верований, инстинктивно понимая, что исчезновение этих ве-
рований знаменует для них час упадка. Фанатический культ Рима был для римлян именно таким верованием, которое
сделало их властелинами мира, и когда верование это исчезло, Рим пришел в упадок. Варвары же, уничтожившие рим-
скую цивилизацию, только тогда достигли некоторой сплоченности и могли выйти из анархии, в которой находились до
тех пор, когда усвоили себе некоторые общие верования.
Итак, народы не без основания защищали свои верования с такой ярой нетерпимостью. Подобная нетерпимость, за-
служивающая осуждения с философской точки зрения, в жизни народов составляет одну из необходимейших доброде-
телей. Для основания или же поддержания общих верований воздвигалось в средние века такое множество костров и так
много погибло изобретателей или новаторов. Для защиты этих верований мир столько раз подвергался потрясениям, столько миллионов людей легли костьми на полях битв и, вероятно, столько же их погибнет в будущем!
Очень трудно установить общее верование, но когда оно установлено наконец-то, сила его долгое время бывает не-
преодолима, и как бы ни были ложны его философские основы, все-таки даже самые просвещенные умы подчиняются
ему. Разве европейские народы не считали в течение чуть ли не пятнадцати веков неопровержимой истиной такие рели-
гиозные легенды, которые при ближайшем исследовании оказываются столь же варварскими1, как и легенды Молоха.
Ужасающая нелепость такой легенды не была замечена в течение многих веков, и даже такие могущественные гении как
1 Варварскими с философской точки зрения, конечно; в практическом же отношении они создали целую новую цивили-
зацию и дали возможность человеку в течение целых пятнадцати веков лелеять мечту и надежду, которые теперь отняты
у него.
76
Галилей, Ньютон и Лейбниц ни на одну минуту не допускали возможности ее оспаривания. Ничто не может лучше
этого факта доказать гипнотизирующее влияние общих верований, но, в то же время, и ни что так ясно не указывает
на унизительные границы, поставленные человеческому уму!
Лишь только какой-нибудь новый догмат утвердился в душе толпы, он немедленно становится вдохновителем всех
ее учреждений, ее искусства и ее поведения. Власть его над душами абсолютна. Люди долго только и мечтают об его
реализации, законодатели хлопочут об его применении в жизни, философы же, артисты и литераторы занимаются его
разъяснением, воспроизводя его в различных формах. Из основного верования могут, конечно, возникнуть временные
