правом отвер-
гать присяжных и всегда исключал из списка присяжных всех образованных людей. Однако, опыт доказал, в конце кон-
цов, всю бесполезность такого рода исключений, и мы видим теперь, что министерство юстиции и адвокаты, по крайней
мере в Париже, совершенно отказались от этой системы, и несмотря на это, как справедливо замечает де Гляже,
Присяжные, как и толпа, легко подчиняются влиянию чувств и очень мало — влиянию рассуждения. «Они не могут
устоять, — говорит один адвокат, — при виде женщины, кормящей грудью своего младенца, или при дефилировании
сирот перед ними». «Чтобы снискать расположение судей, женщине достаточно быть симпатичной», говорит де Гляже.
82
Безжалостные к таким преступлениям, которые могут коснуться их личной безопасности, действительно наиболее
опасным для общества, присяжные очень снисходительны к преступлениям, совершенным под влиянием страсти. Они
очень редко бывают строги к девушкам, виновным в детоубийстве, или к покинутой девушке, облившей серной кисло-
той своего соблазнителя. Во всех таких случаях присяжные инстинктивно понимают, что преступления эти не очень
опасны для общества, и что в стране, где не существует законов, покровительствующих покинутым девушкам, преступ-
ление той, которая мстит за себя, скорее даже полезно, нежели вредно, так как оно служит предостережением для со-
блазнителей.
Заметим вскользь, что это различие, которое инстинктивно делается присяжными между преступлениями опасными для общества
и не опасными для него, не лишено справедливости. Цель уголовных законов должна, конечно, состоять в том, чтобы защищать об-
щество от опасных преступников, а никак не в том, чтобы мстить им. Но наши уголовные кодексы и, особенно, наши судьи до сих
пор проникнуты духом мщения старинного первобытного права, и термин «vindicta»1 почти ежедневно употребляется ими. Доказа-
тельством такой склонности наших судей служит отказ большинства применять превосходный закон Беранже, разрешающий осуж-
денному отбывать свое наказание тогда только, когда он совершит рецидив. Между тем, каждый из судей прекрасно знает, так как это
доказывается статистикой, что применение наказания в первый раз неминуемо влечет за собой рецидив преступления. Но судьям
всегда кажется, что общество осталось неотомщенным, если они освобождают осужденного, и потому они предпочитают создавать
опасных рецидивистов, нежели оставлять общество без надлежащего отмщения.
Присяжные, как и всякая толпа, легко ослепляются обаянием, и хотя, как совершенно верно замечает де Гляже, они
