книги, например, Веды, перевод которых невозможен1. Проникать в мысль индивидуумов, с которыми мы живем, но от
которых нас отделяют некоторые различия в возрасте, в половом отношении, в воспитании, уже очень трудно; проникать
же в мысль рас, над которыми тяготеет пыль веков, — труд, который никогда не удастся выполнить ни одному ученому.
Все доступное нам знание служит только для того, чтобы показать полную бесполезность подобных попыток.
Как бы ни были кратки и мало развиты предыдущие примеры, они вполне достаточны для того, чтобы показать, ка-
ким глубоким изменениям подвергаются элементы цивилизации у народов, их заимствующих. Заимствование кажется
часто значительным, потому что по названию оно бывает иногда очень рельефно; но усвоение его является всегда в дей-
ствительности очень ничтожным. С веками, благодаря медленной работе поколений и вследствие постепенных при-
бавлений, заимствованный элемент сильно отличается от своего первоначального прототипа. С этими постепенными
изменениями история, интересующаяся главным образом внешностью, вовсе не считается, и когда она нам говорит, 1 Говоря о многочисленных попытках перевода Вед, выдающийся санскритолог Барт прибавляет: «Один только ре-
зультат открывается из этих столь различных и иногда столь противоречивых изучений — наше бессилие перевести эти
документы с сохранением настоящего их значения».
24
например, что какой-нибудь народ принял новую религию, то мы сейчас же представляем себе не те верования, какие, в
действительности, были им приняты, но именно ту религию, какая нам известна в настоящее время. Нужно глубоко
изучить эти медленные приспособления, чтобы хорошо понять их генезис и уловить различия, отделяющие слова от
сущностей.
Итак, история цивилизации состоит из медленных приспособлений, из ничтожных постепенных изменений. Если они
нам кажутся внезапными и значительными, то потому, что мы, как в геологии, пропускаем промежуточные фазы и рас-
сматриваем только крайние.
В действительности, как бы ни был развит и одарен какой-нибудь народ, его способность усваивать тот или другой
новый элемент цивилизации всегда очень ограничена. Мозговые клеточки не могут усвоить себе в день то, на создание
чего потребовались века, и что было приспособлено к чувствам и потребностям совершенно различных организмов. Одни
только медленные наследственные приобретения допускают возможность подобных ассимиляций. Когда мы перейдем к
изучению эволюции искусства у наиболее развитого из народов древности, у греков, то увидим, что ему нужно было
много веков для того, чтобы выйти из грубых подражаний ассирийским и египетским образцам и последовательными
