их развитии всегда принадлежала очень незначительному числу основных идей. Если бы история народов сводилась к
истории их идей, то она никогда бы не была очень длинной. Когда какая-нибудь цивилизация успела создать в век или в
два основные идеи в области искусств, наук, литературы и философии, то можно рассматривать ее как исключительно
блестящую.
Нам уже известно, что ход какой-нибудь цивилизации вытекает, главным образом, из характера, т. е. из наследствен-
ных чувств народа, у которого эта цивилизация проявилась. Мы видели также, что эти наследственные чувства имеют
большую прочность, но что они могут под конец измениться под влиянием различных факторов. В ряду между этими
факторами последними следует поставить влияние идей.
Но идеи могут оказать настоящее действие на душу народов только, когда они, после очень медленной выработки, спустились из подвижных сфер мысли в ту устойчивую и бессознательную область чувств, где вырабатываются мотивы
наших поступков. Они составляют тогда некоторым образом часть характера и могут влиять на поведение.
Когда идеи подверглись уже этой медленной выработке, сила их очень значительна, потому что разум перестает
иметь власть над ними.
Убежденный человек, над которым господствует какая-нибудь идея, религиозная или другая, неприступен для рас-
суждений, как бы основательны они ни были. Все, что он может попробовать, это ввести путем искусственных мысли-
тельных приемов и, часто, путем очень больших искажений опровергающую ее мысль в круг господствующих над ним
понятий.
Если идеи могут оказать влияние только после того, как они медленно спустились из сознательных сфер в сферу бес-
сознательного, то не трудно понять, с какой медленностью они должны изменяться, а также — почему руководящие
идеи какой-нибудь цивилизации столь немногочисленны и требуют так много времени для своего развития. Нам нужно
радоваться, что это так, ибо в противном случае цивилизации не могли бы иметь никакой прочности. Счастье также, что
новые идеи могут в конце концов заставить принять себя, ибо если бы старые идеи остались совершенно неподвижны-
ми, то цивилизации не могли бы совершать никакого прогресса. Ввиду медленности наших психических изменений
нужно много человеческих поколений, чтобы дать восторжествовать новым идеям и еще много человеческих поколе-
ний, чтобы заставить их исчезнуть. Наиболее цивилизованные народы — те, руководящие идеи которых сумели дер-
жаться на равном расстоянии от изменчивости и устойчивости. История устлана останками тех, которые не были в со-
