в
тической, научной или художественной идеи, выступать
за то, против чего настроены все, рискуя заработать
одни лишь неприятности.
Выдвинув такое позитивное определение страсти, мы
получаем возможность пристально рассмотреть в следу
ющей главе сложные взаимоотношения страсти, морали
и здравого смысла.
Глава третья СТРАСТЬ,
МОРАЛЬ
И З Д Р А В Ы Й СМЫСЛ
Уже предшественники Сократа
заявляли: «Остерегайтесь будить страсти». Платон тоже
находился под впечатлением данной точки зрения, когда противопоставлял возвышенные идеи вещам.
Описывая в «Никомаховой этике» такие страсти, как наслаждение, алчность, ярость, радость, ненависть
и зависть, Аристотель назвал их «душевными поры
вами». Он заклеймил их «безудержность», объявив это
свойство «изъяном», и высказался в пользу доброде
тели, ценности, уравновешивающей крайности, причис
лив, однако, наслаждение к числу страстей, способству
ющих любви. «Вопрос о том, желаем ли мы любви из-за
жажды наслаждения или жаждем наслаждения из-за
любви, остается открытым. Поскольку и то и другое свя
зано между собой столь тесно, что разделить любовь
и наслаждение невозможно. Ясно, что наслаждение при
носят только определенные действия, а любое действие
ведет от наслаждения к совершенству».
Для стоиков страсти — это следствие «интеллектуаль
ного изъяна»; являясь «безрассудными душевными поры
вами», страсти помещаются «вне разума». В данном