— Но ты же не человек?
— Мы оба не люди! — мрачно ответил юноша и вздохнул: — Спи, пожалуйста. Мне надо продумать дальнейшие ходы.
Словно речь шла об обычной шахматной игре.
Прошло ещё немного времени, Валгус хмыкнул, что-то вспоминая, и позвал:
— Саша, ты не спишь?
— Нет пока.
— Тогда у меня к тебе тоже вопрос…
— Задавай.
— Почему тебе не нравится собственное имя?
Я растерялась от неожиданности и немного помедлила.
— Чего молчишь? — не унимался юноша. — Я же вижу, как иногда напрягаешься, стоит кому-то окликнуть тебя.
'Напрягаешься' — не совсем правильное слово, но в остальном проницательный Валгус угадал. Не нравится. Чаще всего меня звали Саша или Сашка. Учителя — те вовсе по фамилии. Пожилые соседки — Шурочка. Но это было всё не моё! И если с 'Сашей' я смирилась, то остальные имена, больше похожие на клички, откровенно бесили.
Послышался шорох: парень повернулся в мою сторону и оперся на ладонь, настроившись на долгий разговор. Видно тоже спать передумал.
— Давай подберём тебе то, что будет приятно ушам, — предложил Валгус.
— Угум…
Не смотря на серьёзность тона, мне показалось, что приятель намерен немного повеселиться за мой счёт.
— Александрушка, — для начала предложил юноша.
— Убью, — пробормотала я.
— Неужели не нравится?
На лице удивление и святая невинность.
— Ну тогда… Алексаша?
— Отстань!
Вот репей!
— Санюра? Алексаня? Сашуля?….
Господи, сколько имён и не одного нормального!
— Олеся?
— А это-то причём? — пришел мой черёд удивляться.
— Когда-то это значило одно и то же, — пояснил Валгус и снова пристал: — Ну, так что на счёт Олеси?
'Олеся' со мной не совпадало. Не было во мне даже капли той мягкости, что исходила от этого имени. Оно казалось пусть и красивым, но абсолютно чужим.
— Нет! — резко ответила я. — И давай завязывать с сочинительством.
— Ну, как знаешь, — усмехнулся Валгус и тут же спросил: — А как тебя в семье зовут? Ну, мама, отец или… бабушка?
Я помедлила с ответом, а потом все же призналась:
— Дичок. Бабушка звала меня Дичок.
— Очень точное имя, — тихо сказал юноша, и добавил. — Можно мне тебя так звать?
Сначала я хотела сказать 'нет!', но потом передумала. Мне ужасно, до боли в сердце захотелось, чтобы ласковое бабкино 'Дичок' осталось со мной.
— Иногда, — шепнула едва слышно, но он услышал.
— Хорошо — иногда. А теперь, спи!
Я не ждала от себя, что засну, но организм решил по-другому, и через минуту действительность поплыла цветным пятном. Глаза открылись только тогда, когда рядом запахло свежесваренным кофе.
— Вставай, соня! — улыбался в дверях мой приятель. — Давай, умывайся и за стол, кофе я уже сварил.
И исчез с поля зрения.
Я села, оглянулась по сторонам и судорожно втянула воздух сквозь зубы:
— Ох!
Рядом со мной, на стуле лежал моя сумка, забитая учебниками, и пакет со свежей блузкой и… нижним бельм!
От стыда, опалившего щёки, я несколько минут не могла шевельнуться, затем все же нашла силы дойти до ванной. И самым большим желанием на тот момент было утопиться в раковине или… кого-то утопить. Да как он мог рыться в моём шкафу!
— Саш, ты что там, снова заснула? — донёсся бодрый голос, владельца которого сильно хотелось… укусить. А он, не ведая моих чувств, как ни в чём ни бывало, продолжил: — Не знаю, правильно твоя сестра вещи подобрала или нет. Может, всё-таки рискнем и завернем к тебе домой?
Я перевела дух — Лялька! Вот кто постаралась! Значит, Валгус не смог тихо пройти…. Интересно, во что мне выльется молчание сестрёнки?! И станет ли она вообще молчать. Хотя нет, можно не сомневаться — не выдаст. В чём-чём, а в этом я уверена на все сто. После одного случая, когда мне всыпали по первое число из-за ее детской непосредственности, Лялька держала рот на замке, опасаясь навредить. Я же говорю — хорошая она у нас.
В школе всё шло как обычно. Правда, думать об уроках получалось с великим трудом — мысли витали, бог знает где. В основном вокруг ненормальной ночи. А вот после уроков началось…
— Я провожу тебя до квартиры, — решительно заявил Валгус и сердито тряхнул волосами, — и вообще ближайшие дни предпочел бы дальше, чем на десять шагов от себя не отпускать!
Хоть мой друг имел в виду совсем другое, первой мыслью, мелькнувшей в моей влюбленной голове, оказалось — 'я тоже!' Вслух, понятное дело, не произнесла, лишь пожала плечами — мол, всё равно.
Валгус проводил меня до самых дверей, пообещал перекусить и снова прийти. Он действительно опасался оставлять меня одну.
Дома поджидал неприятный сюрприз… С тех пор как стала… волком, я и в жизни иногда вела себя словно зверь. Например, ходила совершенно бесшумно. Вообще старалась не вносить в этот мир звуки, а слышать их, поэтому мой приход никто не заметил. В квартире шумели: мама ссорилась с Владом.
— Эта вещь должна принадлежать Саше! — настаивала мама.
— Твоя свекровь не указала это в завещании, — раздраженно возражал Влад.
— Как ты не понимаешь, это единственное, что останется у девочки от отца! — перешла на напряженный шёпот мама.
— Чем меньше ей достанется от такого отца, тем лучше! — рявкнул Влад. — Чёртово отродье!
— Не смей так о ней! — напряженный голос взял на тон выше.
Послышалась возня, Влад выругался:
— Ничего эта дрянь не получит!
Раздался звук пощёчины, и мама негромко охнула…
Он посмел поднять на неё руку?!!
Дверь от сильного пинка врезалась в стену, усеяв пол осыпавшимся стеклом. Я влетела в комнату со сжатыми кулаками: меня трясло от злости! Понятия не имею, как это выглядело со стороны, но отчим испугано попятился. Если бы не его страх, не остаться мне человеком.
— Отдай! — прорычала низким, полным ярости голосом.
Я не знала, что прошу, но сам факт — обдели маму и посмели присвоить принадлежащее только мне — приводил в бешенство. Влад отступил на шаг и, словно защищаясь, швырнул мне в лицо какой-то предмет. Рука схватила его раньше, чем голова успела сообразить, что делаю. Пальцы ощутили через мягкую ткань что-то плоское и твердое. Я не глядя сунула вещицу в карман.
— Убирайся! — прошипел мне Влад, но я не послушалась.
Дикая ярость, внезапно охватившая все существо, не утихла. Меня колотило словно в ознобе. Я
