— А что он за это захочет?
— Что кому от кого нужно? Деньги, выпивка, секс. Новое пальто для жены, если у него есть жена, велосипеды для детей, если у него есть дети. На советском черном рынке шмотки с Запада и из Азии до сих пор сказочно дороги.
— Слушай, может, для тебя это неожиданно, но я приехал сюда не упакованный для долгой стоянки. И я не думаю, что у меня такие уж красивые глазки.
Скэнлон опять начал бросать взгляды по сторонам.
— Скажи, Лью, ты в свое время никогда не учился русскому? Ты, похоже, немало о них знаешь.
— Я изучал современную историю и языки. Это обычно для журналиста. И то, и другое было правдой. Лучше, когда легенда настолько правдива, насколько это возможно.
— А Достоевского ты читал?
— Конечно.
— Тогда ты должен знать о существовании тайного общества воров, управлявших русским уголовным миром в царское время. Они проникли и в тюремную систему, получив для себя привилегии, а иногда и запугивали тюремное начальство. Кроме того, они придумали систему связи, которая была почти безупречной. — Мак-Кейн кивнул. Солженицын писал столетие спустя, что это общество действовало и обделывало свои делишки и много после революции. Скэнлон потянул Мак-Кейна за рукав, и они медленно зашагали через площадку.
— Организация работает до сих пор. Сегодня она превратилась в сложный организм под названием 'Кооператив'. Она выжила благодаря связям с государственной бюрократией и даже с КГБ. Она существует и здесь.
— В Замке?
Скэнлон неопределенно повел рукой.
— Вообще на 'Терешковой'.
— И мы знаем, кто?
— Нет, пока не захотят они. Но на бирже есть определенные номера счетов, на которые ты можешь перевести свои 'зачеты', и в ходе процесса, который нас не должен интересовать, они превратятся в рубли в московском банке. Через кодовую систему ты разрешишь своему кредитору — в нашем случае офицеру охраны — снять их оттуда. Так что когда ему захочется блондинку для себя или велосипедик для детишек, он найдет желаемое при первом же отпуске на Землю. А ты, когда окончательно выберешься отсюда, рассчитаешься с Кооперативом в американских долларах, юанях или, скажем, иенах — плюс проценты, разумеется.
— Другими словами, это кредитная система для подкупа охраны.
— Точно.
— И сколько это стоит?
— Недешево, должен признать. Но мы ведь и не говорим о самом надежном в мире вложении денег.
— А если он влипнет?
— В каждом деле есть неоплаченные долги. Цена высока и потому, что потери приходится как-то возмещать.
— А если кто-нибудь забудет расплатиться, когда выйдет?
— Я бы очень советовал помнить об этом.
Мак-Кейн замолчал. Они дошли до барьера из проволоки в пяти футах от стены и направились обратно. С возможностью подкупить охрану, офицеров и, может быть, даже кого-то из старшего начальства такая организация могла бы подточить всю систему. Тот факт, что она просочилась даже в Замок, говорил о том, что кто-то наверху решил, что она лучше послужит его интересам, если ей не мешать. Если это творилось и на Земле, то вся советско-потемкинская деревня была на грани развала.
Он сунул руки в карманы, обдумывая ситуацию, в которую он мог попасть. Если офицер ничего не узнает, то Мак-Кейн потеряет в лучшем случае немного денег из игры 'Монополия', а Кооператив забудет и думать о повторении сделки. Если он получит то, что искал, а рубли не появятся в банке в Москве — это проблема этого офицера, а не Мак-Кейна. Каково участие в этом Скэнлона, удивился он. Ирландец не скрывал того, что сотрудничал с террористическими группировками, и Мак-Кейн уже поместил его в категорию людей, способных, несмотря на внешнее дружелюбие и рассчитанную болтливость, в случае необходимости действовать безжалостно: убийца. А вовсе не тот, кто делает приятное людям просто так.
Они вернулись к поющей группе и там остановились.
— А что ты с этого имеешь? — поинтересовался Мак-Кейн. Ты в доле или как?
Скэнлон пожал плечами, бесстрастно глядя вперед.
— Человек должен зарабатывать на жизнь. — Тон был уступчивым.
Мак-Кейн глубоко вздохнул.
— Ладно, считай, что я в деле. Где мне расписаться?
— Не волнуйся. Скоро услышишь.
14
На следующее утро четыре азиата из Сибири, живших в центральной части камеры, забастовали. Они принадлежали к разным национальностям и сектам, но у них был общий религиозный запрет, свиньи. Они забастовали, когда их назначили чистить свинарник в одном из агросекторов. В этот день была очередь Мак-Кейна убирать в камере, со Скэнлоном в мастерской работал кто-то другой.
Тряпки и порошок хранились в умывальной комнате в конце камеры, но порошок кончался. Мак-Кейн переписал, что ему нужно, и, взяв картонную коробку, отправился на склад. Когда он вышел из умывальной в камеру, азиаты все еще сидели на своих койках, а в центре комнаты стоял увещевающий Лученко:
— Давайте обсудим это спокойно. Будьте честны со мной и я буду честен с вами…
Его слова адресовались к высокому узбеку со светлой кожей, Ирзану, который, похоже, был зачинщиком. Майскевик, как всегда, стоял на несколько шагов сзади, руки сложены на груди, хмурый и молчаливый.
Новость о забастовке быстро распространилась, и когда Мак-Кейн вышел на площадку блока, он увидел столпившихся заключенных из В-3 и других камер, молчаливо демонстрирующих свою солидарность с азиатами. Рядом стоял офицер с несколькими охранниками и уговаривал их разойтись и не мешать. Мак- Кейн вышел из блока и направился по улице Горького к складу, находящемуся в центре.
— Уже устроились? — окликнули его сзади. Мак-Кейн обернулся и увидел, что следом идет Питер Сэрджент, англичанин из В-12, камеры на втором уровне. Ему было уже под сорок, светлые волосы и мальчишеское выражение лица, которое он пытался замаскировать неровными усами. Питер показался Мак-Кейну дружелюбным и жизнерадостным, напоминая некоторых англичан, с которыми ему пришлось работать в Европе.
Мак-Кейн подождал Сэрджента и они пошли дальше уже вместе.
— Да, я уже привык. Даже к этим жутким азиатским играм. Почему никто не научит их играть в пристойную игру, футбол, например.
— Вы имеете в виду футбол?
— Ну, наш футбол, американский… Национальная Футбольная Лига, Супер-Боул.
— Ах, это! — Сэрджент фыркнул. — Я не понимаю, почему вы вообще называете это футболом.
— То есть?
— Начать с того, что это не шар (Football — Foot означает 'нога', а Ball — 'шар', 'мяч' — прим. перев.), правда? Если быть до конца логичным, это сфероид около фута длиной. И при чем тут ноги, если большую часть игры эту штуку перебрасывают руками?
— Скажите, откуда вы?
— Челтэнхэм, с запада. Бывали там?
