или демократам, все равно, кому, пока они готовы защищать эту мою страну.
— И вот так ты и попал в разведку?
— Ну, не совсем так. Но свою роль, я думаю, это сыграло. Я искал способ выразить то, что я думаю об окружающем мире, а эта профессия словно собрала все вместе.
Барбара уже привыкла в склонности Фоледы без особых причин заводить такие вот разговоры. Обычно это случалось, когда он был чем-то озабочен, но предпочитал держать это при себе. Некоторые утверждают, что лучше всего им думается, когда они спят. А для него способом отвлечь свои мысли, пока подсознание напряженно работало, был именно такой разговор.
— Ты думаешь, что всем нашим сотрудникам нужна именно такая идеология? — спросила она. Фоледа покачал головой.
— Такого закона, во всяком случае, нет. Возьми, например, Лью Мак-Кейна. Ему не интересно спасать мир ради демократии. Он любит рискованную работу, и считает, что для того, чтоб быть собой, нужно быть свободным. И кстати, для его стиля работы идеология может быть лишней помехой. Может быть, поэтому он хороший оперативник, а мне лучше работать в кабинете. Но с другой стороны… — Фоледа отвернулся от окна.
— Что ты думаешь об этом деле с Дьяшкиным? — неожиданно спросил он. Барбара работала с ним достаточно долго, чтобы не задавать бессмысленные вопросы.
— А что тебя беспокоит?
Фоледа посмотрел на разбросанные по столу бумаги.
— Все сошлось очень просто… Посмотри: первое, двое наших провалились на Русалке. Месяц спустя в Японии возникает этот профессор со своим желанием перебежать. По случайному стечению обстоятельств он, оказывается, начальник основной станции связи с Русалкой. А пока все это происходит, наши хакеры из Форт Мид находят ключ к коду, который взломать оказалось значительно проще, чем положено, и выясняют, что наверху у кого-то частная линия связи с этим профессором, — он вопросительно выпятил подбородок.
— Даже если АНБ еще не обнаружило это — у него должен быть какой-то способ отвечать.
— Правильно. А почему ты так думаешь?
Барбара пожала плечами.
— Может быть, мы сможем воспользоваться этой его линией, чтобы связаться с нашими людьми там наверху.
— А зачем тебе это?
— Затем, что Советы не дают нам под любыми предлогами поговорить с ними официально… — глаза Барбары сузились, когда она поняла, к чему клонит Фоледа.
— Девять из десяти. А что еще ты подумала?
Она нахмурилась:
— А может быть, кто-то хочет, чтобы я думала именно это?
— Десять из десяти.
Он встал и подошел к окну. Несколько секунд стоял там в молчании.
— Все, что связано с Русалкой, серьезно. Есть вопросы, на которые нам нужны ответы, прежде чем мы сможем двигаться дальше. С кем связан Дьяшкин на станции? Для чего это сделано? Почему он хочет сбежать? А самое главное — он настоящий? Мы не можем вслепую влезть в такое дело.
Барбара молчала. Она поняла всю сложность ситуации, но сейчас не могла подсказать даже направления, в котором можно было получить необходимые ответы. Это могло быть очередное упражнение в долгом и трудном перелопачивании информации, которое составляет девяносто процентов работы разведчика: просеивание неинтересного на первый взгляд мусора, мелочей, поиск закономерностей и взаимосвязей, в надежде, что найдется что-то путное. Значит, начнется сбор дополнительной информации по Дьяшкину. Какие-нибудь личные мелочи, черты характера, принципы — все, что может заполнить пустые места. Барбара посмотрела на стол Фоледы в надежде отгадать направление, в котором будет работать его мозг. На одном из экранов на столе светилась справка, которую он собирал из различных банков данных. Заголовок гласил: 'Доркас, Анна Леонидовна. Псевдоним 'Скрипач''.
Фоледа отвернулся от окна и наблюдал за ней.
— Да, администратор из Аэрофлота. Бывшая жена Дьяшкина.
— Я знаю.
— Правда, она больше не работает в Аэрофлоте. — Фоледа подошел ближе к столу и пригляделся к экрану. — В 2014 году, через три года после развода с Дьяшкиным, она снова вышла замуж, на этот раз за одного типа по имени Энрико Доркас, известного, как зарубежный корреспондент журнала 'Новое Время'.
Барбара поджала губы. Это был журнал, рассказывающий об иностранных новостях и событиях, основанный в 1943 году КГБ для того, чтобы прикрывать работу офицеров советской разведки за границей.
— Значит, он из КГБ. И где они живут?
— Он полковник. А живут они в Лондоне, в советской резиденции в Кенсингтоне. Официально она мелкий клерк в посольстве. Но тут мы подходим к самому интересному. Видишь ли, в соответствии с теми материалами, что мы получили от Интеллидженс Сервис, Анна Доркас, а в девичестве Пенкова, связана с нелегальной организацией советских интеллигентов-диссидентов, 'Клуб По Пятницам'. Как это разрешается старшим офицерам, она с мужем живут не в посольстве, а снимают квартиру на Бейсуотер. Это двойное преимущество для человека, связанного с диссидентской активностью. Первое — возможность путешествия за рубеж, второе — свобода общения с заграничными группами и источниками внешней помощи. Отдел СИС, который работает с ней, говорит, что она охотно сотрудничает с ними.
— Ты хочешь сказать, что ее завербовали британцы?
— Именно.
Барбара кивнула, и уже хотела что-то сказать, но осеклась и снова задумчиво посмотрела на экран.
— Если, конечно… Если она не из КГБ. Тогда эта диссидентская история может быть просто крышей для выявления зарубежных связей диссидентов.
Фоледа довольно хмыкнул.
— В этом и весь вопрос: она женила на себе высокого офицера КГБ для того, чтобы иметь уникальную возможность для своей диссидентской деятельности, или же она верная жена члена партии, маскирующаяся под диссидента?
— А насколько ей доверяют англичане?
Фоледа пожал плечами.
— Она предоставила им списки личного состава посольства, которые они просили, схему организации, имена некоторых агентов, которые передают информацию Советам. Это был материал, который мы уже получили из других источников, так что они могли определить фальшивку. Но с другой стороны, если Советы знали, что эти материалы у нас уже есть, то им не было смысла их скрывать, и они могли передать настоящие документы. Так что это ничего не доказывает.
— Ммм… — Барбара откинулась в кресле. — А когда, ты говоришь, она вышла за этого Энрико?
— Три года назад — в 2014.
— Если она настоящий диссидент и устроила все это специально, то у нее уже тогда должны были быть связи с диссидентским движением. Что на нее есть у наших людей в Москве?
— В основном то, что подтверждает ее подлинность. Но Советы известны тем, что создают своим агентам крышу еще за много лет до того, как собираются их использовать. Есть свидетельства, что она была связана с 'Клубом По Пятницам' по крайней мере в течение восьми лет. — Фоледа с любопытством посмотрел на Барбару, словно пытаясь угадать, поняла ли она ход его мысли.
— Восемь лет, — повторила она. — Это начиная с 2009, когда она еще была замужем за Дьяшкиным.
— Да-а.
Барбара поняла, в чем дело.
— Если Анна — настоящий диссидент с таким стажем, то вероятно, что и Дьяшкин — тоже.
