Инфракрасная орбитальная обсерватория ИКОО была постоянной пилотируемой платформой для астрономических наблюдений, которой пользовались совместно Лаборатория Реактивного Движения в Калифорнии и Восточно-Азиатский Совет Научных Исследований. Она была разработана для точных исследований Вселенной в инфракрасном диапазоне волн, который земная атмосфера почти полностью блокирует, а зеркало ее основного телескопа диаметром 200 сантиметров охлаждалось жидким гелием, чтобы тепловое излучение от деталей конструкции не мешало сверхчувствительным детекторам. Она заработала всего пять лет назад и с тех пор смотрела сквозь пылевые облака, сопровождающие рождение и смерть звезд, позволяя по-новому понять их эволюцию, она позволила нанести на карты внутренние области Млечного Пути и точно указать положение сверхмассивной черной дыры в его центре, она помогала изучать энергодинамику удаленных галактик. Ее приборы были достаточно чувствительны, чтобы обнаружить пылинку на расстоянии трех миль только по ее тепловому излучению. Кроме того, ее почти точно полярная орбита была ориентирована так, что в следующие несколько дней все эти приборы и инструменты смогут постоянно тренироваться на 'Терешковой'.
— Мы держим открытую линию с Токио, — сказал с одного из экранов во внутреннем кабинете Фоледы Кей Олсон, специальный помощник из госдепартамента. — Японский премьер сейчас разговаривает с профессором Кобасукой. Ребята из ЛРД предупредили экипаж ИКОО, чтобы они ждали специальной директивы. Президент просил держать его в курсе дел. Мы будем сообщать вам по мере развития событий.
Кобасука был председателем комитета, который выбирал программы для ИКОО, изучая предложения от ученых со всего мира.
— Отлично, — заметил Фоледа, поворачиваясь к Барбаре, которая дожидалась ответа от другого дисплея, ее собеседник сейчас смотрел в сторону. — Как у тебя?
— Сектор Си-3-Ай сейчас выходит на связь между МИЛКОМ и сетью слежения НАСА в аварийном канале. Сейчас они ее испытывают. ЛРД подтвердила, что лазер ИКОО может быть настроен на частоту, указанную в сообщении Панголины.
— Что-нибудь новое по Подсолнуху от Пономаря?
— Нет.
Фоледа фыркнул.
— Ладно, держи связь и немедленно дай мне знать, если будет что-то новое.
— Есть.
Фоледа вернулся в соседнюю комнату для опросов, где Филип Борден и Анна Доркас сидели за столом вместе с грузным бородачом. Фоледа стал у двери, не перебивая.
— Так вы уверены? — спрашивал Борден. — В то утро вы пришли на работу и были без всяких объяснений переведены на работу, не требующую секретного допуска, и в тот же день с вами говорил полковник Фелякин? Что он говорил вам, дословно? Вспомните, пожалуйста, это очень важно.
— Он сказал мне изменить свои планы на завтрашний день, потому что какие-то люди из Москвы хотят разобраться в какой-то административной путанице. Он сказал, что это касается продолжительности нашей работы в Англии и просил меня прийти на другой день в десять утра вместе с Энрико и взять с собою паспорта.
Борден кивнул.
— И в тот же вечер Энрико пришел домой пьяный?
— Разве я говорила, что он был пьяный? Он просто выпил в тот вечер.
— С начальником линии КР полковником Шепановым?
— Да.
— И что говорил Энрико?
Анна отпила глоток воды.
— Он был необычно грустный и чем-то озабоченный, не такой, каким он обычно бывал, когда он и Шепанов встречались…
— Продолжайте.
— Он сказал, что у Шепанова личные проблемы и он иногда слишком много болтает. Потом он неожиданно спросил у меня об ученой из Новосибирска, с которой мой бывший муж сошелся семь лет назад. Шепанов проговорился, что она арестована за диссидентскую деятельность.
— Он не сказал, когда ее арестовали? — перебил бородатый. У него был сильный восточноевропейский акцент.
— Три месяца до этого. Апрель-май, наверное.
Бородатый кивнул.
— И вы решили, что раз ваш бывший муж под подозрением, то исходя из обычных процедур в таких случаях, под подозрение попадут все его близкие друзья и родственники, включая и вас.
Анна кивнула.
— Да, именно так.
— А какова была ваша реакция? — снова спросил Борден.
— Естественно, я перепугалась, из-за той работы, которую я делаю для англичан. Исходя из всего остального, случившегося в тот день, я решила, что я уже раскрыта и Энрико тоже попадает под подозрение, а люди из Москвы приехали, чтобы увезти нас назад.
— И поэтому вы сбежали и попросили убежища.
— Да.
— Оставив вашего мужа? — поинтересовался бородатый, подняв брови.
— В наших отношениях не было любви. Он был настоящий КГБист. А его работа за границей могла помочь и в моей деятельности.
— Вам никогда не приходило в голову, что такое совпадение чересчур удобно для вас? — в первый раз заговорил все еще стоящий у дверей Фоледа.
Анна выглядела стесненной.
— Тогда нет… хотя раз уж вы спросили — иногда я задумывалась над этим…
Борден вопросительно посмотрел через стол на бородача. Он слышал это уже много раз, а сейчас просто хотел, чтобы тот услышал это собственными ушами. Владимир Задин, бывший руководитель академии КГБ в Быково, на сорок миль к северу от Москвы, бегство которого на Запад стало пять лет назад небольшой сенсацией, откинулся на спинку кресла и задумался над тем, что было сказано. Потом он поднял глаза на Бордена и заговорил.
— Вся эта история в лондонской резидентуре — это не похоже на них. В подобной ситуации ей бы даже не разрешили выйти из здания. Она бы узнала обо всем, только когда КГБисты из Москвы зашли в ее комнату, а потом ее держали бы в посольстве до следующего самолета в Москву. Полная неожиданность. Никаких подозрений. Паспорта? Ба! — Задин махнул рукой. Если они действительно были у вас дома, то за ними бы кого-нибудь послали.
— Значит, все это подстроено? — спросил Борден.
— Я уверен в этом. Все было устроено так, чтобы она смогла передать на Запад историю, которая убедила бы вас в том, что у профессора Дьяшкина есть достаточно весомый повод перебежать. Он с самого начала принимал в этом участие. Его диссидентская активность — лишь прикрытие.
Анна потрясенно смотрела на него.
— Но это же было семь лет назад.
Задин скривился и безразлично покачал головой.
— Семь лет, десять лет — какая разница? Некоторые операции планируются за двадцать лет вперед. Иногда даже за тридцать. Ее муж тоже был с самого начала частью операции. Они позволили ему жениться так, чтобы она попала на своей работе за границей в компрометирующую ситуацию и могла легко сбежать. Ей позволили думать, что она его использует — на самом деле использовали ее. Я видел похожие схемы.
Анна застыла, глядя в стол. Борден посмотрел на Фоледу и глубоко вздохнул.
— Ты был прав, Фил, все это время ты был прав… Я знаю, наверно, несколько поздно сейчас говорить это, но…
