Эфом, покачала головой. – Чтобы напасть и заразить?
Эф в молчании свернул с автострады. Эта история с вампирами была для него все равно что несъедобная еда: разум отказывался ее принимать. Он жевал и жевал, но никак не мог проглотить.
Когда Сетракян попросил его взять список пассажиров рейса 753, Эф сразу подумал о девочке, Эмме Гилбартон. Он видел ее еще в самолете. Она сидела рядом с матерью, держа ее за руку. Лучшей возможности проверить версию Сетракяна быть не могло. Уж если двенадцатилетняя девочка смогла дойти из морга в Куинсе до своего дома во Фрибурге…
Но теперь, остановившись у нужного ему дома, красивого особняка на широкой улице (и дома стояли на достаточно большом расстоянии друг от друга), Эф осознал, что они поступают неправильно, что через несколько минут разбудят мужчину, который внезапно остался без семьи, потеряв жену и единственного ребенка.
И Эф по себе знал, каково это.
Сетракян вышел из «Эксплорера», надел шляпу. В руке он нес длинную трость, на которую никогда не опирался при ходьбе. В этот вечерний час улица затихла. В некоторых домах светились окна, но люди не прогуливались по тротуарам, мимо не проезжали автомобили. Дом Гилбартонов смотрел на них темными окнами. Сетракян вручил Эфу и Норе фонари с синими лампочками – похожие на лампы черного света, которыми они пользовались, но более тяжелые.
Они подошли к двери, и Сетракян нажал на кнопку звонка набалдашником своей трости. Когда никто не ответил, попытался повернуть ручку двери частью кисти, упрятанной в перчатку, не прикасаясь к ручке голыми пальцами. Не оставляя отпечатков.
Эф понял, что для старика такое не впервые.
Парадную дверь, похоже, заперли на все замки.
– Пойдемте. – Сетракян первым спустился с крыльца и двинулся вокруг дома. Они попали на просторный двор, за которым начинался лес. В свете поднявшейся молодой луны их тени скользили по подстриженной траве.
Сетракян остановился, указал на навес, под которым они увидели широко раскрытую дверь в подвал.
Старик повернул к навесу. Эф и Нора последовали за ним. Каменные ступени уходили в темноту. Сетракян оглядел высокие деревья, окружавшие двор.
– Мы не можем просто взять и войти в чужой дом, – попытался остановить его Эф.
– После заката солнца это крайне неосторожно, – согласился с ним Сетракян, – но ждать нет никакой возможности.
– Нет, я про нарушение права собственности, – гнул свое Эф. – Сначала мы должны позвонить в полицию.
Сетракян взял у Эфа фонарь, сурово посмотрел на него.
– То, что мы должны здесь сделать… они не поймут.
Он включил фонарь, зажглись две синие лампы. Черный свет мало чем отличался от того, что излучали «волшебные палочки», которыми пользовались Эф и Нора, разве только был ярче и выделялось больше тепла: в фонарях Сетракяна стояли более мощные батарейки.
– Черный свет? – уточнил Эф.
– Черный свет – всего лишь длинноволновое ультрафиолетовое излучение, или ДУИ. Он совершенно безвреден. Ультрафиолет среднего диапазона вызывает ожог кожи и может привести к раку. Вот это, – он направлял фонарь в сторону от них, – коротковолновый ультрафиолет. Убивает микроорганизмы, используется для стерилизации. Разрушает связи ДНК. Прямые лучи очень вредны для человеческой кожи. Но против вампиров – это смертоносное оружие.
Старик зашагал по ступеням с фонарем в одной руке и тростью – в другой. Освещенности ультрафиолетовый диапазон практически не прибавляет, так что свет фонаря только нагонял мрака. На каменных стенах, меж которых они спускались, белым светился мох.
В подвале Эф разглядел лестницу, которая вела на первый этаж. Рядом стояли стиральная машина и автомат для игры в пинбол.
На бетонном полу лежало тело.
Мужчина в пижаме. Эф рванулся к нему, как требовал врачебный долг, но остановился. Нора щелкнула выключателем на стене. Свет не зажегся.
Сетракян наклонился над мужчиной, направил фонарь на его шею. В синем свете высветился короткий прямой синий шрам, слева от горла.
– Он обращен, – констатировал Сетракян.
Старик отдал фонарь Эфу. Нора включила свой и осветила лицо мужчины: ее глазам открылась подкожная маска. И вновь, как они уже видели у Редферна, пятна, формирующие внутреннее лицо, начали менять форму, складываясь в гримасу, пытаясь ускользнуть от света.
Сетракян отправился на поиски и быстро нашел нужную ему вещь: новенький топор с деревянной ручкой и сверкающим стальным лезвием, который был прислонен к угловому верстаку. Профессор вернулся, держа его обеими руками.
– Подождите, – попытался остановить его Эф.
– Пожалуйста, отойдите, доктор, – ровным голосом обратился к нему старик.
– Он же просто лежит.
– Он скоро встанет. – Сетракян указал на лестницу, которая вела во двор, но взор его не покидал лежавшего на полу мужчину. – Девочка уже вышла на охоту. Кормится. – Сетракян поднял топор. – Я не прошу вас оправдывать мои действия, доктор. Пожалуйста, отойдите.
По решимости, написанной на лице старика, Эф понял, что топор опустится, будет он стоять на пути или нет. Эф отступил на несколько шагов. Топор выглядел тяжеловатым, с учетом габаритов и возраста Сетракяна, но, зажатый в обеих руках, легко взлетел над его головой.
А потом руки расслабились. Локти опустились.
Голова повернулась к лестнице во двор. Старик прислушался.
Эф тоже это услышал. Хруст сухих листьев.
Поначалу он предположил, что это какое-то животное. Но быстро понял, что идет двуногое существо.
Шаги. Человека. Или… «когда-то-человека». Шаги приближались.
Сетракян опустил топор.
– Встаньте у двери. Молчите. Закройте за ней дверь. – Он взял у Эфа фонарь, отдал топор. – Она не должна уйти.
Сам отошел к тому месту, где прислонил к стене трость. Эф встал позади открытой двери в подвал, прижался спиной к стене. Нора – рядом с ним. Обоих трясло от пребывания в чужом доме. Шаги все приближались, легкие и тихие.
Остановились на верхней ступени. Едва заметная тень, отбрасываемая лунным светом, легла на пол: голова и плечи.
Шаги начали спускаться.
Вновь остановились, на этот раз у самой двери. Эф стоял совсем рядом, прижимая топор к груди. В щель между дверью и косяком он видел девочку: маленькую, со светлыми волосами, падающими на плечи, в пижаме. Босоногая, она застыла с висящими, как плети, руками. Грудь поднималась и опускалась, но следов дыхания, срывающегося с губ, Эф в лунном свете не увидел.
Позже он узнал о вампирах гораздо больше. А в тот момент Эф не представлял себе, что у девочки значительно обострились слух и обоняние. Она могла слышать кровь, пульсирующую в его теле, в телах Норы и старого профессора, ощущать углекислый газ, который они выдыхали. Она уже плохо различала цвета, а вот термовидение, способность определять живых существ по тепловой ауре, у нее еще не развилось.
Она сделала еще несколько шагов вперед, из прямоугольника лунного света в полную темноту подвала. В дом вошел призрак. Эфу следовало захлопнуть дверь, но само присутствие девочки парализовало его.
Она повернулась в ту сторону, где стоял Сетракян, определяя его местоположение. Старик включил
