Чаша счастья должна была переполниться. Разве он не самый элегантный холостяк в городе? Но ее глаза все еще были прикованы к коляске, где плюмаж белой бархатной шляпки Гарриет Вильсон все ближе склонялся к голове Мэйнверинга. Неужели он и впрямь сегодня утром дрался на дуэли? Из-за Гарриет Вильсон? Но Ледерхед требовал внимания Дженнифер.
– Я заметил, мэм, что в город съезжается все больше народу. Сегодня утром я видел коричневую карету Петершемов, а вот, если не ошибаюсь, и леди Лаверсток, прямо из деревни и томная, как всегда.
При этом имени Дженнифер вздрогнула и обернулась. К ним действительно приближалась знакомая четырехместная коляска леди Лаверсток: желтые ливреи и все остальное. Сумасшествие с ее стороны даже не подумать о возможности такой встречи. Она подняла дрожащую руку ко лбу, сослалась на головную боль, – в глазах ее собеседником именно этим оправдывалась ее предшествующая рассеянность, – быстро развернула Звездного и поехала к воротам парка. Герцог и Ледерхед ехали рядом до ворот, выражая обеспокоенность и сочувствие, убеждая ее поскорее отправиться домой, восстановить силы для предстоящего бала и не подвести их. Все это было очень лестно, но почему-то утомительно. Она испытала облегчение, когда они оставили ее, и поехала домой в приятном молчании, сопровождаемая конюхом Джеймсом. Головная боль, которую она поначалу придумала, теперь разыгралась не на шутку. Когда они доехали до Гросвенор-сквер, Дженнифер чувствовала себя совсем разбитой.
Ее надежды на отдых в одиночестве испарились тут же: у герцогини сидела леди Бересфорд.
– А вот и вы, дорогая, – сказала леди Бересфорд, запечатлев на ее щеке один из своих сильно надушенных поцелуев. – Я жду вас уже целую вечность, чтобы сказать, как мы сожалеем, что не смогли вчера заехать за вами.
Колючие и яркие глазки следили за реакцией Дженнифер, но она была готова к такой атаке.
– Ничего страшного, мэм, лорд Мэйнверинг был так добр, что проводил меня.
– Мэйнверинг? – голос ее милости поднялся нотой выше. – Ах, это напоминает мне об одной истории, которую рассказывают в городе. Вы слышали ее, мэм? – обратилась она к матери.
– О Джордже? Этих историй так много, – сказала бабушка. – Не та ли старая история о пари с Альванлеем?
– Нет-нет. Совсем не эта чепуха. Моя история, боюсь, несколько шокирует вас. Поэтому уж лучше я вам расскажу, чем кто-нибудь другой.
– Что-то ты долго тянешь со своим рассказом, – проницательно произнесла старая леди. – Ты сидишь здесь уже полчаса и болтаешь только об индийском муслине и принцессе Шарлотте. Ты, небось, ждала мисс Фэрбенк, чтобы и она могла насладиться твоей речью.
Выстрел попал прямо в цель, что не могло понравиться ни Дженнифер, ни леди Бересфорд. Покраснев, она сказала, что дело совершенно вылетело у нее из головы, пока Дженнифер не упомянула имени Мэйнверинга.
– Коротко, мэм, весть сводится к тому, что он дрался на дуэли.
Герцогиня засмеялась.
– Еще одна дуэль? Какая же это новость! Надеюсь, он не ранен?
– Поцарапана щека, не более. Но вы не спросили о противнике.
– Нет, – сказала старая леди, – да и зачем? Джордж не такой дурак, чтобы убить его. Думаю, тебе не хочется, чтобы я спросила о причине дуэли.
Леди Бересфорд покраснела еще больше. Она никогда не могла состязаться с матерью.
– Ничего подобного, мэм. Наоборот, я бы не желала скрыть ее от вас. Просто я думаю, что вам лучше услышать ужасную правду от меня, чем от кого-либо другого. Его противником был Безумец Мандевиль, – хитрые глазки опять стрельнули в Дженнифер, – и они дрались, – здесь она сделала паузу, разыгрывая стеснительность, – они дрались из-за Гарриет Вильсон.
– Да неужели? – герцогиню, казалось, позабавило это известие. – Я знаю, что она посылала Джорджу одно из своих писем, но не думала, что дело имело продолжение. Но вижу, тебе не терпится поведать, как там бедняга Мандевиль.
– Ранен в левую руку, мэм. Кажется, ему не понравилась какая-та вольность Мэйнверинга в отношении мисс Вильсон сегодня утром у Ватье.
Но мать остановила ее:
– Этого достаточно, Джейн. Дальнейшее обсуждение – не для ушей мисс Фэрбенк.
Побежденная, леди Бересфорд сердито выплыла из комнаты, но в холле ее задержала Маршем.
– Миледи, помогите мне. Ее светлость уведомила меня об увольнении.
– Ее светлость? Вас? – Леди Бересфорд не пришлось разыгрывать удивление и беспокойство: они были искренними.
– Да, сегодня утром. И я должна уйти сразу, как будто и не служила так преданно ее светлости столько лет. По правде говоря, мое сердце разрывается. У меня едва хватило сил упаковать свои вещи, а уж куда мне идти, и вовсе не знаю. – Она помедлила, внимательно наблюдая за реакцией леди Бересфорд.
Это было совсем не то, на что она надеялась. Леди Бересфорд отнюдь не собиралась брать к себе совершенно бесполезную теперь Маршем. С другой стороны, леди Бересфорд прекрасно понимала, какой опасности подвергается, если бросит ее сейчас на произвол судьбы. Она на минутку задумалась.
– Успокойтесь, Маршем, – сказала она, – не надо так изводить себя. Я как раз знаю одно место, которое вам подойдет. Моя приятельница леди Лаверсток вчера приехала в город и набирает слуг. Я черкну ей записку, которая гарантирует вам место.
Если Маршем и была разочарована, то была слишком умна, чтобы это не показать. Часом позже она вошла в дом леди Лаверсток на Брутон-стрит, новая хозяйка встретила ее с распростертыми объятиями: ее собственная горничная влюбилась в бейлифа в Суссексе и решила, что лучше уйти со своего места, чем рисковать разлукой с ним ради поездки в Лондон. Леди Лаверсток, которая ни разу в жизни не одевалась самостоятельно и которой накануне пришлось терпеть неумелые услуги необученной девушки, страшно
