обрадовалась появлению Маршем и уже через несколько минут болтала с ней так, будто знала ее всю жизнь, а Маршем сразу приступила к одеванию хозяйки для ее первого в сезоне появления в Олмаке.
– Хотя, – вздохнула леди Лаверсток, – так трудно заставлять бедного Чарльза сопровождать меня, что я иногда думаю, стоит ли ездить вообще. Он, конечно, предпочел бы проигрывать свои денежки вместе с друзьями из Лиммера. Господи, почему он не может делать этого у Брукса, – там гораздо элегантнее. А еще лучше было бы, если бы он стал ухаживать за какой-нибудь хорошенькой девушкой! Но иногда мне кажется, что он безнадежен. Он обращает на девушек не больше внимания, чем его младшие братья. Да, – прервалась она, с удовольствием разглядывая себя в зеркале, – так очень хорошо. Я всегда хотела попробовать такую прическу – а ля жираф, но глупенькая Эдварде никогда не могла так уложить волосы. Начинаю думать, что прекрасно обойдусь без нее.
– По правде говоря, – фыркнула Маршем, – ваше счастье, что вы от нее избавилось. Состояние вашего гардероба… Но не буду продолжать.
– И не надо, Маршем, я уже вижу, что мы отлично поладим. Вообще-то меня преследует какой-то рок, я все время расстраиваюсь. Сначала бедняжка Милвард, гувернантка. Она, видите ли, сбежала с кюре, а у них нет за душой ни пенни, так что я уверена, что год они кончат тем, что сядут на шею приходу; да и поделом – оставила меня, как без рук. Потом, когда гувернанткой была мисс Фэрбенк, а она и впрямь – сокровище, так она в конце концов оказалась просто бездельницей. Что с вами?
Маршем замерла, держа над высоко взбитыми кудряшками леди Лаверсток ветку искусственных маков.
– Мисс Фэрбенк? – переспросила она.
– Да, моя последняя гувернантка. Мне ее очень рекомендовала моя кузина мисс Фэвершем, да и казалась она настоящим сокровищем. Ведь дети ее действительно слушались! Никогда не видела ничего подобного. А если она и выкидывала какие-нибудь штучки, так на то она и молоденькая девушка, о чем я и лорду Мэйнверингу говорила. Признаюсь, я немного забеспокоилась, когда мне показалось, что Чарльз к ней неравнодушен, но Мэйнверинг вскоре об этом позаботился, и хотя мне было грустно, когда они уехали, я подумала, что все к лучшему. Мне кажется, маки нужно немножко вперед, как вы думаете?
Маршем, слушавшая с нескрываемым интересом и наносившая последние штрихи на прическу хозяйки, тут же согласилась, произнесла должные похвалы вкусу миледи, а затем вернулась к интересующейся теме.
– И что же, мисс Фэрбенк оказалась-таки неважной гувернанткой?
– Неважной? Да хуже того, гораздо хуже! Вы наверняка ничего подобного не слыхивали. Милворд с ее кюре была плоха, но у нее по крайней мере хватило воспитания оставить мне записку, что уезжает в Гретна Грин, или куда там едут, когда хотят срочно пожениться. А уж мисс Фэрбенк! Она просто исчезла, едва прошел день после отъезда Мэйнверинга и Чарльза, дети – страшно разболтались, бедняжки пережить не могли, что их старший брат уехал так неожиданно. Уверяю вас, я не знала, что же мне делать. Вообще-то Мэйнверинг мог бы и остаться – дети его всегда слушались, – знай мы только, что она намерена выкинуть нечто подобное. Но так всегда: никто не считается с моими чувствами, а все потому, что я – вдова и у меня нет мужа, который бы меня защищал.
– А вы не подумали о том, – Маршем замолкла, поправляя непослушную кудряшку и стараясь поосторожнее сформулировать свою мысль, – не подумали, что эти два отъезда совпали не случайно?
– Не случайно? Вы забываетесь, Маршем. Вы предполагаете, что мой сын, лорд Лаверсток… – она замолчала, не находя слов.
– Нет-нет, – в качестве успокоения Маршем взяла ручное зеркало и направила его так, чтобы хозяйка могла увидеть свой элегантный затылок, – я уверена, что лорд Лаверсток – истинный джентльмен и не совершит ничего подобного, но из того, что я слышала о лорде Мэйнверинге… – она с волнением ждала ответа леди Лаверсток.
– Ах, Мэйнверинг, – хозяйка помедлила, разглядывая себя в зеркале, – да, об этом я не подумала. У него действительно подходящая репутация. Но я никогда не придавала особого значения всем этим слухам. Должна вам сказать, что он – опекун моих детей и в этом отношении очень ответственный человек. А теперь, когда он станет герцогом…
– Я никогда не понимала, – сказала Маршем, сильно рискуя, – почему высокий ранг должен оказывать отрезвляющее действие на джентльмена. Но, миледи, я вынуждена рассказать вам то, что, мне кажется, вы должны знать.
Она замолчала, напуская на себя таинственный вид и размышляя, как бы получше изложить свою историю.
– Ну, я умираю от любопытства. Говорите же, Маршем. Что я должна знать?
– Миледи, – искренним голосом сказала Маршем, – мне очень неловко говорить о человеке, который является опекуном ваших детей, но я тем более считаю себя обязанной сказать, что моя прежняя хозяйка, герцогиня Льюэсская, уже на протяжении многих недель имеет компаньонкой некую мисс Фэрбенк, и, если не ошибаюсь, именно лорд Мэйнверинг препоручил ее заботам своей бабушки.
– Мэйнверинг? Мисс Фэрбенк? Невозможно! Вы решили подшутить надо мной, Маршем!
– Миледи, желала бы я, чтобы это оказалось шуткой. Ведь из того, что вы мне рассказали, следует, что мою бедняжку-герцогиню бессовестно обманули. Мы всегда считали мисс Фэрбенк нахалкой, мэм, змеей, забравшейся в дом, но мы и представления не имели о таком предательстве, таком двуличии…
– «Мы», Маршем? Так это обсуждалось среди слуг?
– Нет-нет, мэм, я бы никогда не унизилась до этого, мне, конечно, следовало сказать «леди Бересфорд и я», потому что ведь с тех пор, как ее милость была совершенно очаровательным ребенком, я отношусь к ней совсем как к собственной дочери. Да и как можно, мэм, простите, миледи, как же она может радоваться этой привязанности своей матери к никому не известной выскочке, мисс Фэрбенк.
– Да уж, – сказала леди Лаверсток с неожиданной проницательностью, – как я понимаю, деньгами все еще распоряжается герцогиня: ведь герцог, считайте, все равно что в доме умалишенных, бедняга. Но скажите-ка мне, мисс Фэрбенк выезжает в свет?
– В свет! А то как же! Вы сегодня встретитесь с нею в Олмаке, миледи, и вам лучше придумать что вы ей скажете. Могу вам сказать, что ее обсуждают в городе: за ней ухаживает герцог Девонширский и еще кое- что. Ходит слух, уж не знаю, кто его распустил, что у нее есть состояние: плоды этого слуха легко видеть. Я уж и не упомню, когда в доме герцогини было так оживленно. Утренние визиты, букеты, записки… Герцогиня
