Кэр поклонился.
— Миссис Дьюз.
Ее взгляд остановился на нем, как будто она только что заметила гостя, и его тщеславие возмутилось.
Он выпрямился, намеренно подставляя ей локоть, хотя предложить леди руку было обычным вежливым жестом. Однако ему, с его отвращением к прикосновениям, это всегда причиняло неудобство, и он избегал этого жеста насколько возможно. Но именно сейчас ему захотелось, чтобы она прикоснулась к нему. Странно, очень странно. Она положила пальцы на его рукав. Даже сквозь жесткую ткань он почувствовал удар, но не смог понять, это была боль, или какое-то ощущение, которое он не мог определить. Интересно.
— Пойдемте? — предложил Кэр.
Но она, казалось, заколебалась, глядя в сторону приютской кухни.
— Я думаю… Да, пойдемте. — Она впервые открыто посмотрела ему в лицо, и Кэру показалось, что у нее слегка порозовели щеки. — Благодарю вас, милорд.
Он кивнул и вывел ее из дома. Вечер был холодный, и Темперанс зябко куталась в тонкую шаль. Это была, очевидно, ее обычная шаль, серая, грубая. Более соответствующая ее привычной одежде, и рядом с роскошным шелковым платьем шаль выглядела еще беднее. Интересно, где Темперанс достала это платье? Принадлежало ли оно ей? Или она была вынуждена купить его для сегодняшнего вечера?
Миссис Дьюз кашлянула.
— В вашем письме сказано, что мы приглашены на музыкальный вечер.
Они поравнялись с каретой, и один из лакеев уже выскочил, чтобы опустить ступеньку. Лазарус взял обтянутые перчаткой пальцы миссис Дьюз и помог ей сесть в карету.
— Хозяйка, пригласившая нас, леди Бекинхолл, настоящая светская львица. Сегодня в ее доме будет много богатых гостей.
Миссис Дьюз устроилась на подушках напротив него. Лазарус постучал в крышу и занял свое место. Темперанс недовольно опустила глаза.
— Вы говорите это так, словно я корыстолюбива.
— Что? — Он поднял голову и пристально посмотрел на нее. Сегодня она была взволнована и расстроена, но он не думал, что это из-за предстоящего светского развлечения. Что же расстроило ее? — Я так не думаю, уверяю вас.
Она отвернулась и посмотрела в темные окошки, возможно, видя в них свое отражение.
— Допустим, я корыстолюбива, но это же ради приюта.
— Я знаю. — На мгновение он почувствовал странную нежность к ней, к своей маленькой мученице.
Затем она снова посмотрела на него.
— А откуда вы знаете леди Бекинхолл? Он усмехнулся.
— Она близкий друг моей матери.
— Вашей матери? — Она удивленно подняла брови.
— А вы думали, что я появился из бедра своего отца?
— Нет, конечно, нет. — Она поднесла руку к груди и затем опустила ее. — Значит, ваша мать жива?
Он кивнул.
— У вас есть братья или сестры?
Он вспомнил широко раскрытые карие глаза, слишком серьезные для ее возраста, и прикосновения, никогда не причинявшие боли.
Лазарус отогнал призрак.
— Нет.
Темперанс наклонила голову набок и смотрела на него недоверчиво.
Кэр заставил себя улыбнуться.
— Это правда. Она кивнула.
— А у меня три брата и две сестры.
— Очевидно, семейство Мейкпис очень плодовито, — сухо заметил он.
Она прикусила губу, словно он высказал неодобрение, но продолжила:
— У меня есть младшая сестра. Ее зовут Сайленс.
Он изумленно поднял брови, но у него хватило ума воздержаться от замечаний.
Темперанс наклонилась немного вперед, и от этого движения шаль соскользнула с ее белого плеча. А он подумал, не сделала ли она это преднамеренно.
— Сайленс замужем за капитаном корабля, мистером Уильямом Холлингбруком. Недавно он вернулся в порт. Прошлой ночью с его судна украли весь груз.
Темперанс смотрела на него со странным выражением светло-карих глаз, как будто ожидала, что он на это скажет.
— Мне очень жаль.
Она покачала головой, его ответ явно не соответствовал данному случаю.
— Если груз или хотя его часть не найдется, капитан Холлингбрук будет разорен. Сайленс станет нищей.
Кэр потер пальцем серебряного ястреба, украшавшего его трость.
— Почему? Он вложил деньги в этот корабль?
— Нет, но владелец судна, видимо, обвиняет его в сговоре с ворами.
Кэр задумался.
— Не слышал, чтобы с корабля украли весь груз.
— Это довольно необычно. Очевидно, нет ничего удивительного, когда пропадает часть груза, но чтобы все, что находилось на борту… — Темперанс пожала плечами и, словно от усталости, откинулась на подушки.
Он наблюдал за ней. Он не понимал, почему она посчитала нужным посвятить его в свои заботы, но ему было приятно ее доверие. Он криво усмехнулся своей глупости.
Темперанс вдруг повернулась к нему.
— Простите, что заставляю вас выслушивать все это.
— Ничего.
Она улыбнулась, но губы у нее дрожали.
— Я не поблагодарила вас за сегодняшнее приглашение. Он пожал плечами:
— Это часть нашей сделки.
— Тем не менее, я благодарна за вашу доброту.
— Не говорите глупостей, — резко сказал он. — Уж, каким нельзя назвать меня, так это добрым.
Она отвернулась в сторону.
Будь он проклят, он сказал это слишком опрометчиво. Ему хотелось видеть ее глаза и снова слышать, как она рассказывает ему о своих заботах.
Лазарус кашлянул и хрипло сказал:
— Я не хотел, чтобы мои слова показались такими грубыми.
Уголок ее губ чуть приподнялся.
— Вы извиняетесь передо мной, лорд Кэр?
— А если бы извинялся, — тихо спросил Лазарус, — вы бы приняли мое извинение?
Она опустила глаза. — У меня нет необходимости видеть вас у своих ног.
— В самом деле? — шутливо спросил он. — Но вероятно, у меня есть такая необходимость.
Он смотрел, как румянец медленно заливает ее лицо и шею.
— Или, может быть, — прошептал Кэр, — вам захочется встать на колени передо мной?
Темперанс чуть не задохнулась от оскорбления и удивленно посмотрела на него. Этого и следовало ожидать — джентльмены так не говорят. Она должна была чувствовать себя оскорбленной. Но не от оскорбления у нее буйно забилось сердце, а на груди выступил пот. Это было что-то более первобытное.
