собственная.
— Вам сейчас больно? Если я дотрагиваюсь до вас через одежду?
— Нет.
Она наклонилась и поцеловала его в плечо.
— Я рада.
— Я ответил на ваши вопросы, а вы на мои не ответили. Она покачала головой:
— Я не могу. Пока еще не могу, не давите на меня. Она наклонилась и с нежностью лизнула через полотно рубашки его сосок.
Кэр затаил дыхание.
Влажная ткань была почти прозрачной, и она видела его темный сосок.
— А-ах.
Она улыбнулась.
— Темперанс.
— Не давите. — Она прижала ткань к его груди, чтобы лучше видеть маленький бугорок отвердевшего соска.
— Как вы давите на меня?
— А я давлю на вас?
— Без сомнения.
В наказание она дернула его за волосы.
— А вы спрашиваете себя, зачем вы давите на меня? — проворчал он.
— Нет. — Она положила руки на его плоский живот. Живот был твердым и горячим.
— А пожалуй, следовало бы.
— Гм. — Ее внимание привлекла застежка на его бриджах и то, что было за ней.
— Темперанс…
— Нет. — Она соскользнула с его колен и присела на пол между его ног. Расстегивая пуговицы, она спросила:
— А сейчас вам больно?
Он как завороженный смотрел, как ее пальцы расстегивают его бриджи.
Но она не собиралась так легко отпустить его.
— Лазарус? Я причиняю вам боль?
— Если и причиняете, это утонченное ощущение.
— Хорошо, — сказала она и расстегнула бриджи. — Лазарус?
— Да? — ответил он.
— Вам бы не хотелось когда-нибудь связать меня?
Он заморгал, словно просыпаясь, и в его глазах мелькнуло беспокойство.
— Нет. Нет, конечно, нет.
— Так кто же лжет? — тихо спросила она, сжимая его пенис, как бы проверяя на твердость. — Вам будет больно, если я выну его и потрогаю?
Кэр тяжело задышал.
— Думаю, я смог бы это вынести.
— Смогли бы?
— Пожалуйста.
Мольба, звучавшая в его голосе, заставила Темперанс решиться.
Он был действительно великолепен, сидя в ее потрепанном кресле. Он все еще оставался в рубашке и бриджах, в чулках и башмаках. Он походил на короля, высокомерного и уверенного в своей мощи.
— Мне нравится смотреть на вас, — сказала Темперанс.
— Правда? — прошептал он голосом, похожим на кошачье мурлыканье.
— Вы уверены, что не хотите, чтобы я раскинулась на вашей кровати? Бессильная и беспомощная перед вашим желанием?
Его глаза были полузакрыты, а щеки горели от вожделения.
— Я… я… может быть.
— Может быть? — прошептала она. Надо признаться, что ее интерес к игре угас. — Я никогда не замечала в вас неуверенности.
Она чувствовала мягкость его кожи и железную твердость стержня.
— Черт. Возьмите его в рот. — Он выгнул бедра.
Она ошеломленно прикусила губу. Никогда раньше она не делала этого.
— Темперанс, — громко произнес он. Она наклонилась, нерешительно высунула язык, лизнула и поморщилась.
Над ней прозвучал его стон.
— Пожалуйста.
О, слышать, как он просит. В ней было что-то такое, что-то порочное и низменное, это оно вылилось в мольбу в его голосе.
Она чувствовала, как он гладит ее по голове, вынимает из волос шпильки и осторожно распрямляет ее локоны. Она немного отклонилась назад, чтобы посмотреть ему в лицо.
Он смотрел на нее.
Это еще больше возбудило ее.
Он скрипнул зубами, блеснувшими в свете камина. Его лицо было напряжено, на плечах выступили мускулы.
— Возьмите его глубже.
Он уже задыхался. Щеки у него втянулись, лицо пылало.
О Боже! Она почувствовала, что к ее глазам подступили слезы, когда его, беспомощного, охватила дрожь. Большой и мощный, но это она довела его до такого состояния.
Он стал мягче, нежнее, он почти растерялся.
— Иди ко мне, — попросил он и обнял ее.
Прижав ее голову к груди, он гладил ее по волосам. Потом молча, настойчиво он начал задирать вверх ее юбки.
Он опустил глаза, и она проследила за его взглядом. Она не привыкла к тому, что мужчина рассматривает ее в свете камина, и попыталась опустить юбки, чтобы скрыть свою наготу.
— Не надо. — Он остановил ее руку и, взглянув в глаза, сказал: — Я хочу видеть тебя.
Она покачала головой, но ее сопротивление было слабым. Она уткнулась в его плечо и чувствовала, как он перебирает ее локоны.
— Раздвинь ноги, — тихо попросил он.
Она замерла в ожидании его прикосновения. Оно было настолько нежным, что она почти не ощутила его.
— Какая нежность, — сказал он, запуская внутрь свой палец. — Тебе нравится так? — шепотом спросил Кэр. Ей хотелось покачать головой, отвернуться, но если бы она это сделала, он бы остановился.
— Темперанс, — прошептал он тихо и ласково, — скажи, что тебе это нравится. Темперанс?
— Сильнее, — выдохнула она.
— Что?
— Сильнее.
— Вот так?
О, какое блаженство! Ее бедра приподнялись сами собой. Она кивнула.
В тишине ее маленькой комнаты слышались лишь ее прерывистое дыхание и негромкие звуки соприкосновения его руки с ее плотью. Ее веки отяжелели, и требовалась геркулесова сила, чтобы не дать им закрыться. Она вся горела, из тела исходил жар, ее охватывало наслаждение.
Господи Боже, она никогда не чувствовала себя такой развратной. Она дрожала в его объятиях, ноги подгибались. А его пальцы все еще шевелились в ней, возбуждая.
— Темперанс, — прошептал он, — ты нужна мне. Ты нужна мне сейчас.
