денди».
Она усмехнулась:
— Грубоват ваш братец.
— Не то слово. Я всегда говорил, что щегольская одежда вовсе не делает меня джентльменом.
— Отлично. Вы не джентльмен, а я давно не ребенок. Я не нуждаюсь в присутствии отца, чтобы чувствовать себя и безопасности.
— Но возможно, нуждаюсь я. Она улыбнулась:
— Вам нечего меня бояться, лорд Маклейн. Я не кусаюсь — хотя, боюсь, начну, если мне немедленно не дадут что-нибудь съесть.
— В таком случае, умоляю, давайте наконец пообедаем.
Дугал остановился на пороге столовой, пропуская девушку вперед. Пройдя мимо него, она вдруг почувствовала: наглец разглядывает ее зад! Ее бросило в жар. Она оглянулась — так и есть.
— Лорд Маклейн!
Он неохотно поднял глаза.
— В чем дело?
— У меня что, платье не в порядке?
— Нет, что вы. Прелестное платье. И то, что под платьем, тоже.
Какой наглец! Софии следовало бы оскорбиться. Однако… она почувствовала себя польщенной. Заметил, значит!
— Благодарю. Должна сказать… — София не торопясь оглядела его фигуру. — В вас тоже изъянов не видно — брюки сидят отменно.
Она думала разозлить Маклейна, но он вдруг решительно шагнул к ней. Зеленые глаза горели. София повернулась, обежала вокруг стола и поспешно уселась на стул.
— Кажется, я слышу, как сюда идет Мэри. Скоро подадут обед. А суп давно на столе.
София указала на истекающую паром супницу. Маклейн кивнул и с непроницаемым лицом занял место напротив Софии. Стул под ним зашатался, так что ему пришлось ухватиться за край стола. Ножки каждого стула Энгус подпиливал на свой лад. Поэтому некоторые стулья шатались, а другие клонились вперед. Удержаться сидя можно было, только упираясь как следует в спинку.
— Что-то не так, Маклейн?
— Стул. — Ноги Маклейна поехали вперед. Чертыхнувшись, он вскочил и оттолкнул стул от себя. Сел на другой.
— Лорд Маклейн…
— Дугал, — твердо сказал он, усаживаясь. На сей раз стул качнулся назад, грозя опрокинуть седока вверх тормашками.
София старалась подавить смешок. Судя по брошенному на нее мрачному взгляду — безуспешно.
— Будь ты неладен… — Отшвырнув стул, Дугал встал и огляделся. — Ага!
Из стопки книг на столике возле стены он вытащил тощий томик проповедей. Поднял стул, подложил проповеди под ножку, уселся снова.
— Теперь удобно.
До чего сообразительный, с досадой подумала София. Они с Энгусом не один час потратили, чтобы превратить каждый стул в единственный в своем роде образчик неудобства.
Дугал заглянул в супницу.
— Выглядит необычно.
София почувствовала, как под столом нога Маклейна коснулась ее ножки, затем прижалась теснее. Случайно или намеренно? Ножка Софии скользнула назад, отодвигаясь. Мужская нога двинулась следом.
Так, попробуем чуть правее. Но нет, его нога снова повторила маневр. Только на сей раз… Что это? Носком туфли он стал поглаживать ее туфельку. Что делать?
Дугал заметил ее испуганный взгляд.
— София?
— Да? — Она вдруг поняла, что он обратился к ней по имени. — Я не давала вам права говорить мне «София»!
— Но мы же договорились. Я не джентльмен. Значит, можно пренебречь некоторыми глупыми формальностями.
Она встревожилась:
— Соблюдение приличий необходимо! Хотя бы для того, чтобы ей не запаниковать.
— Разумеется, я могу называть вас по имени. Вот уж эту формальность можно с легким сердцем отбросить. По крайней мере, пока ваш батюшка не поправится настолько, чтобы к нам присоединиться.
Значит ли это, что Маклейн задержится здесь дольше чем на одну ночь? София чуть не подскочила от радости. «Дай мне три вечера, и я с тобой покончу!»
Сидя напротив, Маклейн улыбался.
— Не хотите ли супу, София?
Супница двинулась к ее тарелке, половник уже полон.
София взяла себя в руки.
— Да, прошу вас.
— Да, прошу вас, Дугал, — поправил он, наливая суп ей в тарелку. — А сколько вам супу, София?
Услышав, как он произносит ее имя, София почему-то представила — так потрескивает жаркий огонь в камине.
Приятно погреться рядом, протянув руки к огню. Да как бы не обжечься!
Вот наглец — обращается к ней по имени. Не притвориться ли оскорбленной? Но не лучше ли подыграть? Он доверится ей, и она сможет раздуть огонь его желания. Когда они сядут за карты, он будет в ее власти.
София одарила Маклейна мимолетной улыбкой.
— Очень хорошо, Дугал, — сказала она, без малейшего усилия произнося его имя.
В ее устах оно звучало, как музыка.
— А вам подходит имя София. Это ваше полное имя?
— София Беатрис Макфарлин. Мою маму звали Беатрис.
— Чудесно. А меня зовут Дугал Чарлз Алистер Дональд Маклейн. — Он виновато улыбнулся, наливая себе суп. — Я унаследовал имена обоих дедушек, а также двоюродного дедушки.
— Как печально.
София взглянула на содержимое своей тарелки и осталась весьма довольна. Какой омерзительный цвет! А эти комки застывшего жира, что лавируют меж полусырых морковок и разварившихся луковиц! Запах и вовсе отбивал всякий аппетит.
— К счастью, мне не довелось познакомиться ни с одним из моих дедушек. Они умерли до моего рождения. Насколько я знаю, люди они были пренеприятнейшие.
Дугал поднес ложку ко рту. Его лицо окаменело. София затаила дыхание.
Он положил ложку на стол. София схватила свою покрепче. Лицо Маклейна медленно заливала краска. На глазах выступили слезы.
Мэри постаралась. Обрадованная София притворилась, что ест. Вдруг Дугал хлопнул ладонью по столу. Тарелки подскочили, да и София тоже.
— В чем дело?
Он ткнул ложкой в сторону супницы:
— В этом.
— Суп? А разве не вкусно?
— Наоборот. Такого восхитительного супа мне еще не доводилось пробовать.
София растерянно захлопала ресницами. Не может быть, чтобы ему…
Он решительно опустил ложку в тарелку и зачерпнул щедрую порцию.
Лицо Маклейна приобрело багровый оттенок, глаза слезились, но он ел и приговаривал:
— Чудесно! Превосходно!
