— Четверка. Таким образом, у меня семнадцать.
Она через силу улыбнулась. Черт возьми, она ведь и собиралась проиграть.
— Еще одна карта — любая — и у вас перебор.
— Может, мне и не понадобится еще одна.
София сняла верхнюю карту с колоды и положила ее к картам Дугала. Взгляду явилась восьмерка.
Воцарилось молчание.
Когда София осмелилась взглянуть на соперника, оказалось, он тоже рассматривает ее.
— Я выиграл.
— Еще нет, — едко возразила она. — Мне причитается последняя карта.
— Да, но вряд ли вы возьмете четверку.
— Всякое бывает.
София взяла карту и замерла. Она сгорала от нетерпения — что там? Вздохнув, София решительно открыла карту. Пятерка! Она проиграла.
Маклейн оттолкнул стул. Ножки чиркнули по старому ковру.
— Ну, моя дорогая, можете выбирать. Или помогу надеть ожерелье, или сам распущу вам волосы.
Ее сердце билось, как птица в клетке.
— Прекрасно справлюсь сама, благодарю.
— Вот жалость. — Он огляделся по сторонам. — Прошу вас, станьте к окну. Там светлее.
София испуганно возразила:
— Не буду я стоять перед окном! Всякий сможет меня там увидеть.
Дугал усмехнулся:
— Да кому на вас смотреть? Живете в глуши на краю света.
— А если Энгус пойдет в амбар? Или ваш слуга где-нибудь поблизости, или…
— Хорошо. Встаньте, где вам удобно.
Он уже начинал терять терпение. Отлично. Пусть помучается. София выбрала самый темный угол библиотеки.
— Вот здесь.
— Ни черта же не видно.
— Принесите свечу.
Он принес стул.
— Отлично.
Проскользнув мимо его стула, София схватила со стола ожерелье и вернулась к Дугалу.
— Полагаю, вы хотите, чтобы я его надела? — Она подала ему ожерелье.
Он скривил губы:
— Не совсем то, что я себе представлял.
— Разумеется, вы же задумали маленькую сценку соблазнения.
— Возможно.
— Сыграв одну-единственную партию? Смотрите правде в глаза, Маклейн. — Она повернулась к нему спиной. — Помогите застегнуть, прошу вас.
Холодные бриллианты дрожали в его пальцах, когда он смотрел на шею Софии. Какая нежная и чувственная линия! Мягкий золотистый пушок. Вот и маленькая ямка на затылке — именно сюда любил Дугал целовать женщин.
Нос уловил слабый запах. Пьянящая смесь розы и жасмина, навевающая воспоминания о залитых солнцем полях и теплых летних днях. Дугал закрыл глаза и сделал глубокий вдох, наслаждаясь чудным ароматом. Пальцы сжали ожерелье… Это было сильнее его, он не мог больше сопротивляться. Дугал нагнулся к шее девушки, чтобы наконец поцеловать. На мгновение задержался, не решаясь прикоснуться к ее коже.
Губы почти касались заветного местечка, теплое дыхание щекотало ее кожу. Слабый аромат дразнил, манил склониться ближе.
— Маклейн? Вы… Вам разрешено дотронуться до меня всего на минуту.
Минуты ему не хватит. Да и часа маловато. Может быть, две недели? Мало. Ему бы месяц, два или десять. Вот тогда бы он ее распробовал как следует.
Но сейчас ему дали одну жалкую минуту. Как только София поймет, что он не собирается попадаться на ее удочку и дома ей не вернуть, она не захочет его больше видеть.
Дугал обвил ожерельем стройную шею и щелкнул замочком. Желание уже снедало его.
София повернулась к нему лицом. Ее глаза сверкали как звезды.
Ответная волна возбуждения затопила его тело. Со столика в углу Дугал схватил канделябр и зажег все свечи, глядя поверх пламени прямо в глаза девушки. Пламя бросало золотые отсветы на ее лицо. Теперь она казалась Дугалу и вовсе неземным созданием.
Упав на стул, Дугал откинулся на спинку. Волшебное зрелище распаляло его все больше. София протяжно вздохнула и подняла руку к высокой прическе, чтобы вытащить первую шпильку.
— Погодите.
София замерла.
— Прошу вас, помедленней. Не торопитесь.
Девушка медленно вытащила шпильку, и прядь золотистых волос с тихим шелестом упала ей на плечо.
Нестерпимо прекрасная стояла она в свете свечей, освобождая один золотой завиток за другим. Волосы оказались даже длиннее, чем он себе представлял. Густые, шелковистые, они золотым потоком стекали по плечам и груди до самой талии.
Мгновения агонии и восторга! Поднятые к прическе руки отбрасывали тень на ее лицо, отблески огня ласкали ее полураскрытые губы, озаряя кожу. Невозможно оторвать взгляд.
Упала последняя отпущенная на свободу прядь. На фоне кремовой кожи сверкали бриллианты, полускрытые водопадом волос. София прошептала:
— Ну вот. Я уплатила долг.
— Пока нет. — Дугал поднялся. — Я еще до вас не дотрагивался.
Она порозовела.
— Ах это…
Дугал встал перед ней, глядя на нее с высоты своего роста. София взглянула на него с робостью. Тень густых ресниц легла на щеки.
— Мне… стоять неподвижно?
— Да.
Она нервно облизнула губы. Дугал чуть не зарычал, пытаясь держать себя в руках.
Он начал с бедер, держа ладони на расстоянии дюйма от ее тела. София почти беззвучно шепнула:
— Что вы делаете?
— Не дотрагиваюсь до вас… пока.
Медленно, как если бы он в самом деле ее ласкал, Дугал обвел ладонью округлость ее бедра, затем двинулся выше — к талии, затем… помедлил над грудью, сложив ладонь. Не дотронулся.
София сглотнула стоящий в горле ком. Мужская рука почти лежала на ее груди, в опаснейшей близости. Она немного отодвинулась, совсем чуть-чуть.
Дугал слышал, как бьется ее сердце. Чувствовал ее страх — настолько сильно, что ему вдруг захотелось отойти прочь. Но не меньше ему хотелось заключить девушку в объятия. Он мог поклясться — София тоже хочет этого. Она задыхалась, словно ей пришлось долго бежать. На покрасневшей коже выступили бисеринки пота; она смотрела ему прямо в глаза, не в силах отвести взгляд.
Ладонь Дугала, медленно скользнув под массу шелковистых волос, приблизилась к ключице. Кончики его пальцев были в полудюйме от ее теплой кожи. Сверкало бриллиантовое ожерелье — должно быть, его разгоряченным пальцам оно сейчас показалось ледяным.
