говорить, она уже не может остановиться.
— Дуглас был неплохим парнем, — нерешительно начала она. — Но с его недостатками трудно было мириться. Я пыталась заниматься этим все два года, пока мы были женаты. И все это время он оставался алкоголиком, наркоманом и бабником. Ничто не могло его изменить, даже моя любовь.
Шон взглянул на нее с интересом.
— Ты любила его?
— Теперь уже не знаю, — призналась Алисия. — Когда его выперли из бейсбольной команды, он целыми днями пропадал в барах, надираясь с такими же бездельниками, как сам. Потом звонил мне, сообщая, что не вернется ночевать. Его видели с женщинами.
Она пожала плечами.
— Его не волновало, как я к нему отношусь. Выпивка, наркотики, поножовщина и грязные шлюхи из Вест-Сайда — все это составляло его жизнь.
Активно орудуя вилкой, Алисия продолжала.
— Он бросил колледж. Его духовные запросы полностью исчерпывались пластинками Майлза Дэвиса, журналом «Даун бит» и скабрезными романами Чарльза Буковски. Немудрено, что плохо кончил. Вскоре после нашего развода он загремел за решетку.
Шон слушал ее, не перебивая. Прервавшись, Алисия с удивлением обнаружила, что съела все, так ничего и нераспробовав толком.
— Тебе понравился ужин? — усмехнулся Шон.
— Пожалуй, да, — неопределенно улыбнулась Алисия и пожала плечами. Затем взглянула на свою пустую тарелку и добавила: — Хотя не уверена.
Шон подарил ей свою знаменитую улыбку.
— Кажется, ты была слишком увлечена и не заметила, что отправляешь себе в рот.
— Пожалуй, — согласилась она, зардевшись.
— Тебе не так уж часто приходится рассказывать о своей личной жизни?
Тронутая нежностью и участием, прозвучавшими в вопросе, Алисия кивнула и отвернулась к окну.
— Понимаешь…
Она сделала паузу, чтобы прочистить горло, стиснутое внезапным спазмом. Слезы вновь навернулись на глаза, застилая заоконный вид.
— Говорить об этом — значит, в чем-то разоблачать себя? — подсказал Шон. Алисия кивнула.
— Я виновата во всем так же, как и он, — тихо проговорила она. — Мне понятно это теперь, но даже после всех лет, прошедших с тех пор, я чувствую, что потерпела поражение.
Шон молча смотрел на нее несколько секунд. Потом вздохнул.
— С тех пор ты не веришь мужчинам. Или себе.
По голосу нельзя было догадаться, чем являются его слова: утверждением или вопросом.
Понимая, что мягкое замечание Шона держится на ее собственных словах, Алисия не пыталась ничего скрывать от него. Расправив плечи, она взглянула прямо ему в глаза.
— Да. С тех пор у меня не было мужчин, если ты понимаешь, что я имею в виду.
Алисия нахмурилась, а ее губы предательски задрожали.
— Я прекрасно это понимаю, — ответил Шон. Губы дрожали все заметнее. — Но я сказал это не для того, чтобы убедиться в том, что мне и без того понятно. Я хочу понять, как мне справиться с этим.
— Шон, ты ведь дал мне слово, — воскликнула Алисия испуганно, хотя в глубине души была полыцена его участием.
— Я сдержу его, — твердо ответил он. — Но всерьез собираюсь добиться твоего доверия и надеюсь научить верить в себя.
Не сознавая того, он дал ей повод сменить тему разговора. Не колеблясь, Алисия использовала эту возможность.
— Ты не женился, потому что не верил женщинам?
Кривая усмешка красноречиво показала, что он по достоинству оценил быстроту, с которой Алисия перевела разговор на него.
— Отчасти, — признался Шон.
— Это было связано с твоей матерью?
Он откинулся на спинку стула, держа кофейную чашку в ладонях, и затем поднял ее в молчаливом салюте.
— Весьма проницательно, — тихо сказал он. — Но только отчасти справедливо.
Алисия отсалютовала ему своей чашкой.
— Лишь отчасти?
— Не знаю, как это объяснить.
Шон сделал глоток.
— Отец обожал мать. Когда она оставила его, он был опустошен и никогда по-настоящему не оправился от удара. Став свидетелем того, как женщина отказала в любви человеку, любимого мной больше всех на свете, я стал ненавидеть и презирать их.
— Но…
— Но теперь многое изменилось, — перебил ее Шон. — Все это продолжалось лишь некоторое время.
В его голосе прозвучала скрытая боль.
— Я изучаю историю. Теперь мне понятно: доверять можно не только мужчинам.
— Тогда почему… — начала Алисия, но Шон вновь остановил ее.
— Просто я не встретил женщину, без которой не смог бы жить.
Алисия решила выяснить все до конца.
— Когда ты говоришь «без которой не смог бы жить», это имеет переносный смысл?
Трепет напряженного ожидания вновь охватил ее. Шон решительно покачал головой.
— Нет, самый буквальный. И только теперь я понимаю это.
Внезапно нечто всплыло из темных глубин памяти Алисии, нечто давно забытое прорвалось из подсознания, настойчиво требуя внимания к себе. Она вздрогнула, пытаясь поймать этот странный отблеск, но он вновь канул, растворился в темноте, оставив ее в пустоте и томлении духа. Почувствовав странную дурноту, Алисия натянуто рассмеялась.
— Не уверена, что поняла тебя правильно, — сказала она, вскинув глаза на Шона.
— А я совершенно уверен: ты все поняла.
Он пристально смотрел на нее, отмечая неуловимые тени чувств, скользивших по ее открытому лицу.
Алисия действительно все поняла, хотя ей было трудно в этом признаться, ведь она столько раз убеждала себя в том, что ничего похожего на сакраментальную любовь до гроба попросту не существует в реальной жизни. Она охотно верила в измены, подпольные аборты и венерические заболевания, но в любовь до гроба — никогда.
Растерянная и сконфуженная, Алисия нервно теребила золотую цепочку на запястье, пока Шон не протянул руку, прикрыв ее ладонь.
— Расслабься, — сказал он нежно. — Не принимай все так близко к сердцу.
Алисия попыталась улыбнуться.
— Мне кажется… — начала было она, но слезы подступили к горлу.
Ей захотелось высморкаться — неудержимо, безумно, — как жаждут глотка воды в жаркий летний полдень в пустыне, где на сотни миль вокруг ни одного рекламного щита «Кока-колы». Она забралась в рукав, но платка не обнаружила. Это ее добило.
— Я с трудом могу поверить, — продолжила она срывающимся голосом, — что человек, обладающий таким интеллектом, может верить…
Алисия запнулась, не находя нужного слова.
— Верить в настоящие чувства? — подсказал ей Шон. Алисия пожала плечами.
— Пусть так, — согласилась она. — У меня были проблемы с настоящими чувствами.
