через весь стол и взял в ладонь ее пальцы. — Вам очень понравится управлять своей собственной фирмой. — Он подбадривающе улыбнулся, и ком в горле у Фриско сделался как будто бы еще плотнее, хотя и по иной причине. — Я поначалу смогу вам немного помочь, чтобы ввести вас в курс дела, чтобы вы смогли, так сказать, войти во вкус, и я уверен, что со временем вам все это очень понравится, вот посмотрите!
— Увидим… — тихо произнесла она, слишком занятая ощущением, которое исходило от его руки. При том, что Лукас хотел всего лишь ее подбодрить.
В оставшуюся часть вечера Маканна старался быть предельно внимательным. Он включил на полную мощность свое обаяние, как делал это вот уже на протяжении целой недели.
За исключением короткого и грустного фрагмента, весь их разговор крутился вокруг общих тем и был легким, ни к чему не обязывающим.
Во вторник они говорили об истории ресторана Букбиндера.
В среду обсуждали либретто и музыку бродвейского шоу.
В четверг внимание было сконцентрировано на особенностях знаменитых бифштексов с сыром.
Теперь они переключились на успехи строительства в прибрежной зоне.
Когда возвращались в район, где жила Фриско, в голову ей пришла мысль о том, что ей не нужен никакой спасательный жилет, в прямом и переносном смысле, потому что всякий раз Лукас так выбирал темы разговоров, что утонуть от недостатка эрудиции Фриско решительно не опасалась.
Другое дело, она не могла решить, хотелось ли ей, чтобы их разговоры сделались более существенными и более глубокими?
Припомнив, как именно она себя почувствовала при обыкновенном касании его руки, и ужаснувшись тому, насколько ей было в этот момент приятно, Фриско отогнала от себя все подобные мысли — и была обрадована, когда Маканна заговорил.
— Скажите, а куда бы вы хотели отправиться завтра вечером? — поинтересовался он, тормозя перед подъездом ее дома.
— А вот как раз завтра вечером мне больше всего хотелось бы пораньше лечь спать, — ответила она и взялась за дверцу. — Я практически даже еще не начала укладывать чемоданы, а утром в воскресенье я улетаю.
— Я подброшу, если не против, вас до аэропорта? — предложил он. — Скажите только, к какому времени мне нужно быть здесь.
— Спасибо, но в этом нет никакой нужды. Я уже договорилась, за мной приедет машина. — И понимая, что Маканна примется спорить, она поспешила добавить: — Сегодня была великолепная поездка. Спасибо вам огромное и доброй ночи. — Она повернулась, намереваясь выйти из машины, и тут вдруг почувствовала, что его рука коснулась ее шеи.
— Не надо так спешить, Фриско Бэй, — мягко сказал он и осторожно, медленно и вместе с тем властно потянул ее ближе к себе.
Она почувствовала его запах: смесь одеколона и мужского тела. Чем ближе оказывалась Фриско, тем сильнее становился запах, заполнивший, казалось, все ее существо.
— Ч-что вы делаете? — Тело ее напряглось, мысли смешались.
Он рассмеялся.
Она начала мелко дрожать.
— Я хочу вас поцеловать.
— Не надо, — произнесла она и сама подивилась, до чего же робким оказался звук ее собственного голоса.
— Именно, — властно подтвердил он.
Чуть заметно прибавив усилий, он притянул Фриско вплотную к себе.
— На прощанье надо же поцеловаться.
— Послушайте, Маканна, я вовсе не уверена…
От близости его лица, его дыхания Фриско запнулась на полуслове.
На своих губах она чувствовала его дыхание. Губы Лукаса раз-другой едва ощутимо коснулись ее губ, затем он уверенно обхватил поцелуем рот Фриско.
Губы его принялись работать. В их движениях не было ни грана поспешности, ни малейшего намека на требовательность. Так исследователь, осторожный и опытный, приступает к изучению нового объекта.
Фриско понимала, что следует упереться ему в грудь руками и оттолкнуть. Или самой отстраниться от него. Но этого вот простейшего движения она почему-то и не могла совершить. Собрав воедино всю свою волю, Фриско старалась сейчас лишь воздержаться от ответного поцелуя.
Губы Лукаса намеренно нежно терлись о ее губы, и в этом была некая обольстительнейшая сладость, все более наполнявшая сознание Фриско, ее чувства, все ее существо.
Затяжной нежный поцелуй обладал настолько разрушительной силой, что Фриско опасалась рассыпаться на мелкие кусочки.
Никаких звезд, никаких огней не видела Фриско на внутренней стороне плотно прикрытых век. Напротив, было такое ощущение, что весь мир вокруг остановился и затих, погрузившись в темноту.
Все внутри у нее мелко дрожало, и от этой дрожи, казалось, рассыпаются в пух и прах все ее прежние концепции, все принципы, которыми она ранее так дорожила.
Все оказалось блефом.
Было такое чувство, словно сон и реальность слились воедино.
Ей казалось, что все это происходит с кем-то другим, не с ней. И тем не менее краем сознания Фриско понимала, что с ней, именно с ней. И глупый страх наполнял душу.
Когда Маканна отнял наконец свои губы, Фриско ощутила горечь потери и грусть.
Она открыла глаза и посмотрела на него. Взгляд Лукаса был строгим, внимательным. По глазам Маканны она догадалась, что он также глубоко взволнован.
— Вот о чем вам следует хорошенько подумать на отдыхе, — произнес он низким и как бы бесстрастным тоном. — И обо мне не забывайте, Фриско Бэй.
Глава 16
Эти слова вновь и вновь вспыхивали в ее мозгу. Из машины Лукас наблюдал за тем, как Фриско пересекла тротуар и вошла в ярко освещенный холл.
Он не сказал — хотя об этом скорее всего и стоило бы сказать — что все время разлуки будет неустанно думать о ней.
Когда она исчезла из вида, Лукас двинулся вперед, и вскоре его автомобиль влился в жидкий поток машин, развозивших в этот поздний час своих владельцев.
По мере того как автомобиль его набирал скорость, у Лукаса все более и более явственно обозначалось чувство утраты, как если бы там, позади, он оставил часть своей души.
Именно души, а вовсе не физического тела. Все части его тела, особенно наиболее уязвимые, были на месте.
Сравнительно краткий поцелуй, да и не поцелуи даже, а так, легкое касание губами ее губ, возбудил Маканну, чудовищно возбудил, прямо-таки распалил все его естество. Хотя был вполне безобидным поцелуем.
Ой ли? Так уж и безобидным?
Возможно, Фриско поцелуй и показался безобидным, потому как она совершенно не отреагировала на него, — но в тот момент, когда Лукас коснулся губами ее губ, все прочее, кроме этой женщины, перестало для него существовать.
Черт побери, что же в таком случае будет с ним, когда появится возможность заняться с Фриско любовью?!
Мысль эта возбуждала… но вместе с тем и отрезвляла.
Его длинные пальцы крепко сжимали руль автомобиля. Он так хотел эту женщину, что от сильнейшего желания даже в паху заболело. Ах, до чего же он хотел заняться с ней любовью…
Именно с ней. Ему вовсе не нужно было пассивное женское тело, отдающееся из чувства долга, отдающееся как бы во исполнение пункта совместного соглашения.
При одной только мысли о том, что Фриско будет лежать, как бревно, позволяя ему делать с собой все, что ему захочется, — при одной только этой мысли у Лукаса холодели руки. Проклятье, сейчас первым делом
