миску с брюссельской капустой, от которой шел пар, на обеденный стол.
Трое сидевших за ним людей обменялись натянутыми улыбками. За столом царила именно натянутая атмосфера, хотя и не из-за подарков, как опасалась Элис. Их еще не открывали.
Проблема заключалась в том, что по прибытии в гостиницу в Бате родители Элис обнаружили, что забронированный ими номер заменили на другой, меньшего размера и более дешевый. Выяснилось, что заказ поменял Джейк.
–
Но почему, Джейк — не понимала Элис, ухо которой все еще горело после телефонного звонка разозленной матери.
–
Им не нужен номер такого размера, — заявил Джейк без намека на извинения. — И я отдал разницу в цене бездомным.
Элис вздохнула.
–
Джейк, я могу понять, почему ты это сделал. Я знаю, что ты хотел, как лучше. Мне просто жаль, что ты предварительно не обсудил этот вопрос со мной, и все.
–
Но тебе бы это не понравилось, и тогда бездомные бы ничего не получили, — заметил Джейк. Элис поняла, что это было правдой. — Я не говорил тебе ради твоего же блага, Эл. И ты не сделала бы доброго дела.
Элис предполагала, что понимает ход его мыслей. Но с тех пор потребовались новые добрые дела. В Рождество это означало веселить всех и избегать любых неловких ситуаций. К счастью, ее родители, похоже, нацелились прилагать те же усилия.
–
Очень милая миска, — заметила мать Элис, глядя на брюссельскую капусту.
Сверкнув зубами, Джейк широко улыбнулся миссис
Даффилд.
–
Я рад, что она вам понравилась. Это часть старой стиральной машины.
–
О, какой ты находчивый! Как умело ты использовал вашу старую машину!
–
Это не наша, — легким тоном сообщил Джейк. — Я нашел ее на свалке и доставил домой. Не стоило оставлять ее там, где она стояла. Это же такая потеря!
–
Он также изготовил поразительные скульптуры из внутренних деталей, — добавила Элис.
–
Не из стиральной машины, Эл, — поправил ее Джейк. — Скульптуры из разбитой деки. Но в некотором роде ты права. Я принес деку со свалки одновременно со стиральной машиной.
–
Как интересно, — пробормотала миссис Даффилд в салфетку, которой осторожно промокала уголки губ. Только она не знала, что салфетка вырезана из одной старой футболки Джейка.
Последовало молчание, во время которого брюссельскую капусту раскладывали при помощи крышки старого термоса. Сам термос
красовался в центре стола в виде вазы. В нем стояла какая-то зелень.
Миссис Даффилд склонилась вперед, чтобы осмотреть ее.
— Простите, что спрашиваю. Это японский спорыш? Известный сорняк?
— Неправильно считать его сорняком, — заявил Джейк. — Это очень красивое растение.
Мать Элис натянуто улыбнулась.
— Подумать только. Я все лето избавлялась от него в нашем саду!
Все взяли в руки пластиковые ножи и вилки, которые Джейк обычно подбирал у каждого ресторана быстрого питания, мимо которого проходил или проезжал.
— Пиво? — предложил Джейк отцу Элис.
— Спасибо. — Мистер Даффилд с сомнением посмотрел на бывшую канистру из-под бензина, из которой появлялась светло-коричневая жидкость. Ее наливали в банку из-под джема, стоявшую у его тарелки. Он взял банку и осторожно попробовал содержимое. — Домашнее?
Джейк с энтузиазмом закивал.
— Лучший способ бороться с транснациональными корпорациями. Я варил его в ванной.
Отец Элис воздержался от комментариев. В частности, он не стал сообщать, что много лет работал юрисконсультом в одной ненавистной транснациональной корпорации, производящей пиво.
Элис посмотрела на него благодарно, но, тем не менее, приготовилась к обороне. Было очевидно, что ее родители считают зятя грубым и невежливым. Но они не знали, что Джейк идеалист. Мечтатель. Почти пророк. А пророки и мечтатели не должны быть тактичными. Если говорить в целом, они вообще не имеют такой склонности. Они действуют на более высокой, более важной плоскости, на
которой обычными заботами типа хороших манер жертвуют во благо человечества.
— В ванне? — в ужасе повторила миссис Даффилд. — А где вы моете бедную Розу, если ванна заполнена пивом?
— Не в той, которая наверху, — улыбнулся ей Джейк. — В той, которая в саду. Я ее принес со свалки.
Мать Элис пришла в замешательство.
— Я не видела в саду никакой ванны, — заметила она.
— Она стоит за домом, — сообщила Элис.
— Хотя я должен заметить, что у вас полно старых унитазов и раковин перед входной дверью, — весело сказал мистер Даффилд. — Я насчитал в целом пятнадцать. Вы их держите для кого-то? Или планируете обустроить пять или шесть новых ванных комнат?
Джейк пришел в ужас от такого предположения.
— Я их переделываю, — заявил он.
— Джейк использует некоторые унитазы как декоративные цветочные горшки, — преданно добавила Элис.
Далее ели в молчании.
— Как дела у журнала? — спросил отец Элис Джейка через некоторое время. — Наверное, процветает. Сейчас все становятся зелеными.
Элис слегка заерзала на стуле. В настоящее время журнал был болезненной темой.
— Но люди все еще очень далеки от истинной защиты окружающей среды, — кисло заметил Джейк. — Именно поэтому, раз вы спросили, дела в журнале идут не так хорошо, как следовало бы. Людям нужно приложить еще немало усилий, чтобы дойти до пропагандируемой «Собери и используй!» ответственности перед природой.
—
Понятно, — с серьезным видом кивнул отец Элис. — Поэтому вам приходится смягчать свои послания, чтобы угодить им. Вы это
имели в виду? Понимаю, что это может раздражать. Джейк сверкнул глазами. — Конечно, я не смягчаю никаких посланий. Я как раз делаю наоборот. Людям нужен хороший пинок под зад, чтобы побеспокоились о планете. Мы должны показывать путь, хотят люди об этом слышать или нет.
–
Но если ваш журнал не продается… — робко начала мать Элис.
—… как вам удается м-м-м… — отец Элис тоже не закончил предложение.
–
Получать прибыль? — едко спросил Джейк. — Платить персоналу и типографии?
–
Ну… да.
Джейк яростно всадил спасенную пластиковую вилку в брюссельскую капусту.
