надеть на себя.
Теперь же это изобретение играло недобрую роль…
3
Схлоп с поминальной трапезы направился к Дундарию.
Мокша после недолгого раздумья последовал за ним. Было неспокойно у него на душе. Да и как могло быть иначе? Враг у ворот. Жестокий враг. Безумный в своей ярости. Пусть они еще где-то на подходах к Древляне, но что им стоит оказаться под ее стенами? Сюда в крепость начал стекаться уже народ с дальних поселений, появились слухи о жестоких столкновениях с отдельными отрядами орков, которые расползались по стране, не встретив сопротивления.
Мокша заметил, что сзади кто-то идет за ним. Схлоп впереди давно исчез, Мокша оглянулся… и улыбнулся. Свей настороженно на него глянул:
— Можно мне с вами? — нерешительно произнес он.
Дружинник кивнул. Парень бежит от воспоминаний… оно и понятно — такое пережить… А с дедом и бабкой сидеть, оплакивающих утрату сына, только рану еще сильней расковыривать… Сколько горя принесли эти мерзкие твари, и сколько еще принесут?!..
Так они и шли. Впереди Мокша в своем меховом плаще, сзади Свей, пригибающий голову под невысокими переходами с одного терема в другой.
Дундарий жил на чердаке. Как, впрочем, и положено приличному домовому… А он был старый, больной домовой, который кряхтит по ночам за стенкой от сквозняков, шумит ворчливо на разгулявшихся мышей, присматривает — спокойно ли спится любимому хозяину, а вот Завейку он недолюбливал и по ночам сдергивал с нее одеяло…
Забравшись на самый верх княжеского дома, Мокша толкнул низенькую дверь к Дундарю и с сомнением взглянул на Свея — пройдет ли? Парень-то — здоров будь! На голову выше Мокши, а дружинник на малый рост не жаловался. Но тот лишь согнулся пониже и прошел, сильно ему хотелось у Дундария побывать.
Дальше потолок резко уходил вверх, — башенки на тереме князя были высоки.
Схлоп, увидев ввалившегося в невысокий дверной проем Свея, даже дар речи потерял на мгновение.
— Мокша, бродяга, вы дверью не ошиблись?.. — и осекся, встретив взгляд парня. — Не-е, вы меня не так поняли! Мы так рады, так рады! Дундарь, принимай гостя! — а сам зашипел Мокше в ухо, — нет, ты точно поганок объелся, а чем мы его потчевать будем — медовухи-то кот наплакал! Сердце кровью обливается! А как напьется княжич — глаза выпучит… Князь нас по головке не погладит!
Схлоп покачнулся, ткнулся носом в плечо Мокши и дыхнул перегаром. Мокша засмеялся.
— Схлоп, я тебя вот только что отпустил, а ты уже наклюкался! Свей с нами будет, там ему, думаю, совсем тошно… Садись, Свей, здесь у Дундария, почти как у князя в хоромах…
Маленький домовой, видя своего любимого гостя, которого еще мальчишкой нянчил, когда Игорь наезживал в гости к отцу, суетился, не находя места от радости… Он то подкладывал свои подушечки под бок княжичу, то пододвигал ему на круглом небольшом столике ножку куропатки, которую отобрал у Схлопа, буркнув:
— Сахлопивур, мои извинения…
Свей хмыкнул и почувствовал, что боль понемногу отпускает. Эти чудаки, один меньше другого, разговаривали друг с другом так важно, так почтительно, что на душе поневоле становилось теплее… Нет, он не зря сюда пошел…
— Дундарий, — проговорил Мокша, отыскивая хлопотливого домового глазами, и находя его с кувшином клюквенной воды у ног Свея. — А что Изъевий часто бывает у князя?
Дундарий нахмурился. Его белые клочковатые брови сошлись к переносице, и домовой поставил кувшин на пол.
Большая медвежья шкура была раскинута прямо на полу возле трубы, выходящей из нижнего помещения. Еда в глиняных чашах стояла и на полу, и на шкуре возле Схлопа, и на круглом, маленьком столике возле Свея. Домовой еще раз заботливо сунул нос в чашку княжича, и вздохнул:
— Бывает… Чтоб ему провалиться… Появляется, когда захочет, уходит, когда ему вздумается… Но я- то не олух какой-нибудь, Завеюшка и та мимо не пройдет! Ходит, кощей проклятый…
— Ходит… — задумчиво протянул дружинник
Он сидел на невысокой лавке, стоявшей вдоль стены, вернее вдоль ската крыши. Перед ним висели пучки трав, березовые веники…
Чердак был большой, но домовой выбрал себе закуток возле трубы. Здесь он сушил разные травы, веники для бани, летом тут воняло вялеными жабами, зато никогда не было комаров и гнуса — стоило Дундарю шикнуть заклинание, и комаров словно ветром сдувало…
Мокша лениво ковырялся в чашке с грибами. Грузди — это хорошо, но не в таком же количестве! Он не привык есть много, а в дороге и подавно не всегда удавалось. Что-то ему не давало покоя, к какой-то мысли он пытался все время вернуться… и не получалось.
— Сколько можно жрать, Схлоп! — возмутился Мокша, отставляя чашку. — И, вообще, мы сейчас отправимся домой…
— Но князь посоветовал никому не покидать крепость! — воскликнул Дундарий, всплескивая маленькими ручками. — Это просто безумие — теперь отправиться в вашу берлогу!
— Правильно, Дундарь! — Схлоп начал неуклюже подниматься со шкуры, упал, махнул рукой и, лежа, добавил, — мы еще не все съели… То есть не выпили… А какая разница! Мокша… — гном икнул, — расскажи Дундарю, как мы с тобой на орков хаживали… Тот на меня налетает, а я его — сверху рраз! Одним движением и напополам — шахх! Ну что ты на меня уставился, Мокша! Ну, ладно, не сверху…
А Мокша смотрел на Схлопа, не отрываясь, не обращая внимания на чушь, которую нес самолюбивый, вечно переживающий из-за своего малого роста, гном. Услышав вдруг слово'…хаживали', он отчетливо вспомнил, что не давало ему покоя…
— А что Дундарий… — он опять поискал домового глазами, и в этот раз отыскал его за кружкой с медовухой. — Неужто здесь на Онеже когда-то драконы были… или это Корча мне так, для словца сказал?
Дундарий, привалившись к теплой трубе, не сразу ответил… Лишь закивал головой. Зажглась еще одна лампа на потолке. Мокша заинтересованно наклонился вперед, — дед колдует, значит, что-то покажет…
— Вооон туда глянь-ко, — проговорил Дундарий, показывая короткой, крепкой ручкой в самый темный угол, который сейчас был освещен той самой лампой, которая зажглась последней. — Как ты думаешь — чтой энто там? — с ехидцей спросил хитрый дед.
Свей, вновь было ушедший в свои невеселые воспоминания, сейчас тоже уставился в угол, где что-то было навалено горой. Он прослушал, про что спросил Мокша, но осветившийся внезапно угол чердака привлек его внимание.
Дружинник быстро встал и прошел туда.
— Да это же… — он обернулся к довольному домовому, — это же…
Он вдруг быстро нагнулся и, прихватив один из предметов, сваленных в кучу, не без усилия поднял его.
— Это коготь?.. — неуверенно произнес он и вновь быстро взглянул на Дундария.
Тот важно кивнул головой.
— Нужная вещь, — проговорил он, — в хозяйстве без него никак…
Он наслаждался. Понимая прекрасно, что вытаращившиеся на него друзья ждут не дождутся продолжения, он молчал, отщипывая от сдобного калача кусочки и жуя… снова отщипывая и жуя…
— Дундарий, — не вытерпел Свей. — Это чей же коготь-то?! Мокша его с трудом поднял! — его нетерпеливый хриплый голос слишком громко прозвучал в наступившей тишине.
