тени для век, карандаш для глаз, тушь и гель для ресниц. — Пусть задернет штору! Макияж меня успокаивает.
Шторы для душа у Магды не было.
— Может, вы могли бы на кухне?.. — вставила Магда, но тем самым еще больше разозлила клиентку.
—
«Вот дура!» — рассердилась Наташа и, подмигнув Магде: задержи, мол, ее на минутку, — побежала к покойнику.
— Сейчас, я только достану чистые полотенца… — услышала она за спиной Магдин лепет.
Ворвавшись в ванную, Наташа стремительно взболтала в воде пену, выдавила на лицо трупу полтюбика голубой маски для лица, напялила на него шапочку и нацепила резиновую успокаивающую маску для глаз. Труп выглядел нелепо, но живенько.
Спустя час припадочную удалось выгнать из дома — заглянув в чек, который та оставила на столе, Наташа поняла, почему Магда так с ней церемонилась.
— Столько можно заработать на колдовстве? — недоверчиво спросила она.
— Это еще со скидкой, как постоянной клиентке, — усмехнулась Магда. — У меня железная репутация. Так что старайся, детка. Лучше всего оплачивается то, что люди не могут объяснить.
МАША
22 мая, 01.43
Маша чуть ее не убила. Настя хотела надеть все сразу — и выбирала, между прочим, самые похабные, броские, безвкусные тряпки. Одежда из другой жизни. Прошлой жизни Маши Лужиной — стервозной, туповатой и жадной манекенщицы.
— Если ты хочешь еще и заработать на этом, надевай что пожелаешь! — Маша сорвалась на крик. — Я тебя просто передам на руки какому-нибудь сутенеру! Договорились?
Настя ничего не сказала — тихо пошла в ванную, смыла краску с лица, бросила вещи и покорно надела то, что советовала Маша.
На улице они задумались — куда ехать?
— Смотря чего ты хочешь… — начала было Маша.
— Я хочу туда, где в любое время можно найти готового на все мужчину… — прервала ее Настя.
— Боже мой! — вздохнула Маша. — Куда же подевались романтические идеалы? Где они, чистые девичьи мечты?
— В клуб «Казанова», — говорила в это же время Настя таксисту.
Пока Маша покупала напитки, Настя оправдывала свой выбор.
— Понимаешь, все, что мне сейчас нужно, — уверенный в себе, опытный, симпатичный мужчина с собственным пентхаусом и «роллс-ройсом», — тарахтела она. — Я не хочу, чтоб меня лишил целомудрия какой-нибудь нищий студент, которого мне придется угостить пивом и дать денег на метро…
— Слушай, все твои ровесники такие циничные? — не выдержала Маша.
— Только я, — хихикнула Настя. — Ну, я пошла привлекать к себе внимание. Только ты, главное, не веди себя как мамочка — сиди тихо, чуть что на выручку не бросайся.
Следующие два часа Маша провела как на иголках.
Первого кандидата в дефлораторы Настя до полусмерти напутала идиотскими шутками.
Поплясав, она притащила за столик блондина в строгом костюме, который тут же заказал шампанское «Моэ», устриц и ухаживал за дамами в лучших традициях этикета XVIII века. Настя долго такой церемонности не выдержала и заявила, соблазнительно наклонившись к кавалеру:
— Вы понимаете, мы тут по одному очень важному делу.
— Какому же? — заинтересовался поклонник, изображая готовность немедленно взять их под свою опеку.
— Нам очень нужно лишить меня девственности, — доверчиво взирая на него непорочными глазами, призналась Настя.
— А-ааа?.. — опешил кавалер.
— Понимаете, мы ведьмы. Для того чтобы приготовить эликсир вечной красоты, нам нужна кровь юной девственницы…
Но ухажер уже бежал, бросив на стол несколько купюр.
— Я бы все равно с ним не смогла… — извинилась Настя, будто не замечая свирепого Машиного взгляда.
Следующим был угрюмый молодой человек в черном кожаном костюме. Он сидел пару минут с таким видом, словно приценивался: «А стоит ли вообще с ними говорить, вдруг они недостойны?» Но скоро освоился и посоветовал стричься только у некой Саши, которую, как он предполагал, девушки обязаны знать, так как вся Москва ее знает. Про Сашу он говорил долго, пока Настя его не перебила:
— Слушай, я обещаю всю жизнь по семь раз в неделю стричься у этой Саши, если ты сейчас по- быстрому перепихнешься со мной на заднем сиденье машины.
Маша сползла под стол, а черный человек испарился.
Третьим был крепкий парень, обратившийся к ним с предложением, от которого, по его разумению, невозможно было отказаться.
— Девчат, а вашей маме зять не нужен, гы-гы? — оскалился он и сверкнул золотой фиксой.
Больше всего Машу взбесило, что Настя проболтала с ним минут пятнадцать.
— У него такой типаж… — оправдывалась соседка. — Ну, такой стопроцентный мачо… и я подумала…
— Меньше думай! — злобствовала Маша. — Тебе это явно во вред!
«Может, дать объявление в газету?» — горестно размышляла Маша.
Настя подошла с очередным типом — голубоглазым шатеном в джинсах и вязаной майке с коротким рукавом. Он был мил, обаятелен, остроумен, пока не зазвонил телефон, пока он не посмотрел на определитель и пока он не сказал, суетливо махая рукой:
— Тшш, девчонки! Помолчите! Мне жена звонит.
Они покорно дождались конца разговора, после чего Настя сладким-сладким голоском пропела ему на ушко:
— Мы тебе, сукин кот, не девчонки, а барышни! Это раз. А во-вторых, дуй отсюда!
Неудавшийся ловелас почегокал для фасона, пооправдывался, но, поняв, что девушки непреклонны, что-то фыркнул и ушел, тут же пристроившись к грудастой брюнетке.
Настя пожала плечами и опять куда-то смылась.
Вернулась она с импозантным мужчиной средних лет, в котором все было замечательно и привлекательно, кроме белого парчового пиджака и бархатного галстука-бабочки со стразами.
— Ну как же, разве вы не слышали? Ты моя чайная роза, дай мне напиться тобой… — напел он, отчаянно гнусавя. — Это же шлягер, а сочинил его я…
— Мне показалось, что он умный… — прошептала Настя Маше на ухо.
Маша застонала. Настя все поняла, оттащила поэта-песенника и пропала на танцполе. А Маша от тоски напилась до такого состояния, что уже минут двадцать не могла дойти до туалета. Настя запропала — ее не было минут сорок. Маша только было собралась забеспокоиться, поискать ее, а заодно и добрести до туалета, как Настя рухнула за столик, залпом допила Машин коктейль и заверещала:
— Бежим!
Она потянула Машу за собой, а та, ничего не понимая, пыталась выяснить, в чем дело. Впихнув Машу в такси, Настя узнала, куда ехать, пересказала таксисту и горячо прошептала прямо ей в ухо:
— Это был официант!
— Официант? — поморщилась Маша.
