окровавленную левую ногу, как будто собираясь среди ночи заняться йогой, она сморщилась от боли. Надрез, который он сделал, тянулся вдоль всей подошвы. Наверное, Грейсон думал, что оказывает ей последнюю услугу, пустив кровь, которая неминуемо должна привлечь акул.
Теперь огни его «Гаттераса» были примерно в километре к северу от нее. Она слышала голоса Грейсона и Рэнди, доносившиеся с палубы яхты. Когда прогремели три выстрела, она вдруг ощутила прилив сил, подалась вперед, с надеждой глядя на эти огни.
Прошло пять минут прежде чем заработали большие дизельные двигатели яхты. Она смотрела, как «Гаттерас» развернулся и двинулся в ее сторону. Должно быть, он двигался со скоростью десять узлов, когда прошел в пятидесяти метрах от ее острова. У нее не было сил кричать, она просто смотрела на уходящую яхту. Рыдания застыли в горле.
Ее остров был около трех метров в длину и около полутора метров в ширину. Сдвинувшись чуть вперед на мокром песке, Рики опустила кровоточащую ступню в воду. Волны быстро неслись на север, оставляя пену у ее ног.
Пока вода поднималась, Рики пыталась сидеть прямо, напрягая мышцы шеи, чтобы не опустить голову. Чайка или какая-то другая белая птица опустилась на песок в паре метров от нее. Когда Рики была маленькой, Кейт учила ее различать птиц. Но, черт возьми, у нее всегда находились дела поважнее, чем учить названия этих дурацких птиц. Прилив уже щекотал ее ноги, и Рики изо всех сил попыталась вспомнить то, чему учила ее Кейт.
В воскресенье Торн, не торопясь, возвращался домой. Он был расслаблен. Всю дорогу от Вайоминга он проделал, пристроившись позади какого-то «бьюика», перемигиваясь с двумя детишками на заднем сиденье и запуская для них «мышиные уши».
Всю вторую половину субботнего дня он слонялся по Ки-Уэсту следом за этими двумя парнями со «Скараба». Они заинтересовали его, потому что, выпив пива, отправились прямиком в пентхауз Грейсона.
Торн повторял про себя: «Ну-ка, ну-ка». Выйдя из здания, парочка углубилась в жилые кварталы, чуть не сбилась с пути и наконец оказалась у двухэтажного домика Рики. Торн уже ничего не повторял про себя. Он чувствовал, как сильно бьется его сердце.
Они пробыли у нее около часа, Торн ждал их, сидя на тротуаре неподалеку от доктора Лири. Доктор Лири был явно недоволен этим вторжением. Около одиннадцати они вышли, улыбаясь и громко переговариваясь, зашагали вдоль по Дюваль Стрит и зашли в ресторан перекусить. Потом отправились к Грейсону в офис. Где-то через час оттуда вышел только один из них, невысокого роста, и Торн преследовал его до пляжа у «Пир Хауса», где коротышка до конца дня пялился на женщин, загорающих топлес.
На закате парень пошел на Мэлори Сквэр,[39] где вместе с пятьюдесятью такими же зеваками стал смотреть, как солнце скользит к горизонту, прячась за грядой темных туч. Он разговорился с высокой женщиной крепкого телосложения, пожирательницей огня. Когда солнце село, он вместе с ней отправился в бар «У капитана Тони», где они пили примерно до половины одиннадцатого. Торн последовал за ними к зданию «Сэндпайпер Бэй Клаба» и видел, как парню с большим трудом удалось пробиться через пост охраны.
Торн вышел на общедоступный причал, расположенный напротив частного причала «Сэндпайпер Бэй». В это время парень и пожирательница огня поднялись на борт «Скараба» и исчезли в темноте. Тогда он вернулся обратно на автостоянку, откинул назад сиденье самого южного шлеп-мобиля и заснул. Он спал спокойно и не видел снов.
В два часа дня в воскресенье Торн уже добрался до Ки-Ларго. Джером-старший был в своем офисе, он смотрел бейсбол по телевизору. Он протянул Торну ключи от «фольксвагена» Кейт, не отрывая глаз от экрана.
— Младший просил тебе передать, что он хочет одолжить на этой неделе твой «кадиллак». Думает, что в нем безопаснее ехать по Ай-95, чем в одном из этих «фольксвагенов». — Джером бросил быстрый взгляд на Торна, пока шла реклама пива. — Интересно, почему это он, в его состоянии, боится аварий?
— Просто пытается протянуть подольше, — сказал Торн. — Цепляется за любую возможность, как и все мы.
Торн остановил машину у бюро ритуальных услуг. В одной из смотровых он увидел Салли Спенсер с детьми и отправился ждать в ее кабинет. Картонная коробка стояла на углу ее стола, на крышке была наклеена белая этикетка с именем Кейт. Какое-то время он стоял, глядя на нее. Из соседней комнаты раздавались чьи-то рыдания.
Из окна была видна Тарпоновая бухта, которая блестела как россыпь бриллиантов. Торн поднял коробку, все еще глядя на водную поверхность через окно. Он прищурился, пытаясь рассмотреть проплывающую мимо лодку, — черный силуэт на сверкающем фоне.
Весь день он провел за своим рабочим столом, принимаясь то за одну мушку, то за другую. Но его пальцы как будто онемели. Он продолжал работать, ожидая, что к нему вернется прежняя ловкость и вдохновение. Все напрасно. И по мере того, как в течение дня появлялись его постоянные клиенты, приехавшие за своими мушками, он вынужден был продавать все новые и новые мушки из своей личной коллекции.
На закате солнца он принял душ и налил себе большой стакан бурбона. Надел свою единственную ковбойскую рубашку и джинсы и стал причесывать влажные волосы, стоя перед зеркалом в ванной. Пришло время достать кольт. Протереть его, как следует почистить, зарядить. Он еще какое-то время продолжал причесываться. Тщательно уложив каждый волосок, в последний раз провел расческой по волосам.
Он подошел к кровати и сел на край. Проглотил еще немного «Мейкерс Марка» и поставил стакан на пол. Снял книгу, которую читал, и лампу-молнию с сундука, положил их на пол рядом со стаканом. Защелки сундука заржавели, но он открыл его без особого труда. Он поднял крышку и вынул из ящика промасленную тряпку.
В сундуке валялась пара дохлых тараканов, лежала коробочка с пулями «магнум». Набор для чистки. Но сам кольт исчез.
Торн бросил промасленное тряпье обратно в сундук, закрыл его, поставил на место лампу и положил рядом книжку. Взял стакан с виски с собой в ванную и сделал еще один большой глоток. Еще раз провел расческой по волосам, глядя в зеркало на свое ошеломленное лицо.
Неужели он отдал кольт Шугармену и забыл об этом? А может, его украл кто-то из тех, кто побывал в этой комнате за последние двадцать лет? Ведь много лет он даже не поднимал крышку сундука. Может, он достал пистолет во сне, вошел в сверкающую воду озера Сюрприз и бросил его в том самом месте, где погиб Даллас Джеймс?
Торн припарковал «флитвуд» и какое-то время сидел с включенными фарами возле дома Кейт. Потом выключил свет и сидел, вздыхая, в полной темноте. Над морскими путями бушевала гроза, темные кучевые облака пронзали зигзаги молний. Ветер все усиливался, сдувая комаров в сторону Эверглейдс. Высокие австралийские сосны стонали на ветру. Облака наползали на диск луны.
Если друзья Кейт хотели собраться и произносить прочувствованные речи, пожалуйста, их дело. Но
Он поставил коробку на столик для разделки рыбы и проверил швартовы на «Пламенном сердце». Два из завязанных кем-то узлов ослабли, и нос яхты повернулся и терся об одну из свай. Он подтянул яхту обратно к причалу и закрепил концы.
Взойдя на борт, он немного постоял у рыболовного кресла, держась за его спинку. Судно болталось из стороны в сторону из-за усиливающегося ветра. Пахло чистящим средством с запахом сосны.
В рубке запах был еще сильнее. Взглянув из иллюминатора рубки на темные, покрытые зыбью отмели, он вспомнил, как «Пламенное сердце» рассекала бурный океан. Яхта не отличалась особой скоростью, но могла выдержать самый сильный шторм.
Он сжал холодное колесо штурвала и сел в капитанское кресло, повернулся на нем, чтобы взглянуть на дверь рубки. Пытаясь представить ту последнюю ночь в жизни Кейт и одновременно пытаясь не думать об этом.
