рассмотреть сквозь туман. А позади него стоял Ирв, с камуфляжной раскраской на лице и засохшей дорожкой крови на шее. Хотя Торн и не видел глушитель, он знал, что тот упирается Шугармену в спину, что развязка наступит через считанные секунды, что все прочие минуты, часы и дни свелись к этим мгновениям. Он был рад. Рад любой развязке.
Черной плоской клюшкой он утрамбовал землю вокруг площадки «ти». [46] Еще раз качнул бедрами, вытянулся в струнку и резко ударил по мячу. Мяч отклонился от прямой траектории, пролетел в трех метрах от Ирва и Шугармена, ударился о мостовую и запрыгал в сторону частного магазинчика. Но Ирв отреагировал так, как будто мимо него пронеслась боеголовка, бросился на землю, потянув вниз за воротник Шугармена, прикрывая себя его телом.
— Эй! — закричал он Торну. — Эй, гад, какого черта? Ослеп что ли? Здесь, между прочим, люди, прямо перед твоим носом!
Он поднялся, заставляя встать и Шугармена.
Шугармен глазами посылал Торну какие-то сигналы, но Торн никак не мог понять, что тот хочет ему сказать. Шугар метал взгляды на песчаную ловушку, которая разверзлась в трех метрах справа от его ног. Торн пытался ответить ему:
— Что? Я ничего не понимаю.
В конце концов просто передернул плечами, да не только плечами, всем телом и даже лицом.
Ирв, изобразив на своем лице печальную улыбку, сказал:
— Прямо поверить не могу. Не верю своим глазам. — Он вытащил ствол своего автоматического пистолета из-за спины Шугармена, сделал шаг назад и помахал пистолетом в сторону Торна.
— Эй, парень, — сказал Ирв, рассматривая Торна, — да мы знакомы, не так ли? — Ирв фыркнул и улыбнулся. — Господе Иисусе, посмотри-ка, друг Шугер, кто к нам пожаловал. Это ж тот самый парень, которым я занимался по просьбе этой, как ее там, Рики. Или я ошибаюсь? Тот самый парень, у которого погибла мамаша.
Торн подтащил к себе из кучки нагревшихся на солнце мячей еще один мяч, довольный, что может воспользоваться клюшкой как граблями. Остановился, положил мяч в зону «ти», выпрямился, снова занял нужное положение и попытался в этот раз сместить центр тяжести вниз, в область бедер. Дайте ему лет двадцать, и он овладеет этим искусством. Двадцать лет — примерно столько времени ему требовалось, чтобы освоить любое сколько-нибудь сложное дело.
— Ну надо же, — сказал Ирв, пододвигаясь чуть ближе и подталкивая вперед и Шугармена, — как же так получилось, что ты не покойник? Я слышал, что ты погиб от взрыва.
— Шугармен сказал:
— Ты убил другого. Нашего общего друга.
— Ну и ну, черт меня подери, приятель. — Он сказал это с улыбкой, с широкой улыбкой во весь рот, обнажающей зубы, однако Торну его лицо показалось мертвым — плоским и пустым. Торн снова поправил в руках клюшку, решив в этот раз загнуть пальцы так, как делал это очень давно, когда позади него стоял доктор Билл и направлял его удар. Случаи, когда доктор Билл обнимал Торна, по пальцам можно было пересчитать.
— Нет, вы только полюбуйтесь. Заказанные мне люди сами меня находят. Мне даже не надо их разыскивать. Они узнают о том, что я гоняюсь за их задницей, и думают: «Что ж, я уже покойник. Там почему бы не прийти туда, куда нужно?»
Старик в окне наверху теперь держал свое ружье так, словно взял на караул. Торн оглянулся назад, пытаясь найти глазами Сару, но не увидел ее. Он снова посмотрел на Ирва. Этот нервный тип, изо всех сил пытающийся казаться уверенным в себе, хотел, чтобы Торн ему что-нибудь сказал, что угодно, чтобы он мог взять над ним верх. Самое большое неудобство, которое можно доставить подобному типу — не делать ничего, что могло бы подогреть его эмоции, его пассивно-агрессивное «я». Ирв качал головой вперед-назад, как кобра, как танцор диско, сохраняя быстрый темп и глядя на Торна. Кажется, в его лице даже проскользнуло что-то похожее на уважение к безумному поведению Торна и его наряду. Чему-то, что находило отклик в душе этого первоклассного клоуна.
— Превосходно, — сказал Ирв. — Как ты это находишь, коп? Парни, которых меня наняли убить, выстраиваются перед моим домом в очередь, избавляя меня от лишних неудобств.
Шугармен ничего ему не ответил, и Ирв сильно ткнул его глушителем в спину.
— Ну ладно, представление окончено. Мы уходим отсюда. Возвращаемся в дом, где мы сможем побеседовать по душам, как это было принято в старые добрые времена. Пора убираться из-под этих испепеляющих лучей. Человеку моей профессии нужно беречь свою кожу.
В этот момент Торн услышал какой-то новый звук. Он был не намного громче работающей в квартале от них газонокосилки. В этот раз Торн с подчеркнутым артистизмом качнул бедрами. Пускай импульс от его бедер передастся всему телу так, чтобы и плечи повторили то же движение. Чтобы этому типу было на что полюбоваться. Он расслабил мышцы шеи, качнув головой. Есть такая детская игрушка, кукла, которую заставляют двигаться, дергая за привязанные к ее рукам и ногам веревочки. Стоит нажать на кнопочку внизу, и натяжение веревок ослабевает, а кукла обмякает. Так и Торн — если бы в это мгновение кто- нибудь нажал на «кнопку», он свалился бы на землю как безвольная кукла.
Шум нарастал, превращаясь в жужжание. Торн отвел свою клюшку немного назад и сымитировал удар по мячу, затем повторил это снова. Один раз, чтобы подготовиться, другой — чтобы настроиться.
— Эй ты, задница, довольно, хватит, — сказал Ирв. — Положи свою клюшку. Сейчас же, черт тебя подери!
Над высокими манграми, растущими на острове Томсона, показался ДС-3, его двигатель ревел, и этот звук все усиливался, словно пробиваясь сквозь поверхность земли. А Торн продолжал играть в гольф. Как будто ничего не происходило, лишь бросив быстрый взгляд на Шугармена, который пытался пододвинуться поближе к песчаной ловушке. Торн сосредоточил на этом мяче все свое внимание, мысленно рисуя себе траекторию его полета, воображая, как он попадает Ирву прямо в лоб.
Ирв что-то кричал, размахивал пистолетом, стрелял в Джерома, который пролетел всего в пяти метрах над дорожкой и выпустил прямо над ними такую порцию газа, которой хватило бы на половину этого тридцатикилометрового острова.
Хотя Торн почти ничего не видел: ему щипало глаза, он снова поймал ритм, отвел назад клюшку и запустил мяч в гущу этого тумана. Затем он бросился на колени, пытаясь отогнать от себя рукой этот едкий газ. Он услышал негромкие выстрелы пистолета Ирва и увидел, как всего в нескольких сантиметрах от его правой руки в дерне появилась дырка. Торн быстро перекатился влево. Видимость была нулевая. Ничего нельзя было рассмотреть даже с расстояния в тридцать сантиметров. Он продолжал катиться, и в этот момент раздались настоящие автоматные очереди.
Одна, другая, третья. Через равные промежутки времени. Они звучали очень-очень громко в этих клубах сине-серого дыма. Четвертая, пятая. А сверху вновь послышался рев самолета, заходящего на новый круг. Издалека приближался Джером. Шум все нарастал и нарастал. Бетонная дорожка завибрировала. Грохот был такой, как будто Джером перед вылетом продырявил шумоглушители. Перед появлением самолета Торн услышал свист рассекаемого воздуха, затем его обдало воздушной волной и стало затягивать в воздушную воронку — самолет удалялся. И снова дизельное топливо и карбофос. Можно поклясться что, по меньшей мере, весь месяц комары на это поле для гольфа не сунутся.
Какое-то время было тихо. Торн лежал на животе, уткнувшись в подстриженную траву. Он ощущал на губах песок, даже проглотил немного. Но через несколько минут он различил громкий щелчок ударника — магазин был пуст. Ветер разгонял ядовитое облако дыма, разрывая его на клочки. Торн пополз туда, откуда раздался звук, волоча с собой «Бена Хогана».
Он услышал, как кто-то справа от него кашляет, но продолжал ползти на щелкающий звук. Торн немного опьянел от этого ядовитого дыма, голова шла кругом. Но сосредоточился на этом щелканье и пробирался через траву.
Потом он увидел ботинок, подошву ботинка прямо перед своим лицом. Это был ботинок небольшого размера, с вафельным рисунком подошвы. Второй ботинок находился неподалеку, на расстоянии около полуметра.
Облако дыма стало еще более разреженным, и Торн увидел пару расставленных ног в черной шелковой пижаме. Этот тип просто лежал, прохлаждаясь, и ждал, пока рассеется туман. Резко
