Горький Максим
Достигаев и другие
ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА:
Д о с т и г а е в.
Е л и з а в е т а.
А н т о н и н а.
А л е к с е й.
П а в л и н.
З в о н ц о в.
В а р в а р а.
К с е н и я.
Д о н а т.
Г л а ф и р а.
Т а и с ь я.
М е л а и и я.
Ш у р а.
П р о п о т е й.
Т я т и н.
Л а п т е в.
К а л м ы к о в а.
Р я б и н и н.
Б о р о д а т ы й с о л д а т.
К у з ь м и н.
П о п И о с и ф.
3 ы б и н - помещик.
Г у б и н.
Н е с т р а ш н ы е - отец и сын Виктор.
Т р о е р у к о в.
Ц е л о в а н ь е в.
Л и с о г о н о в.
М о к р о у с о в.
Б е т л и н г.
Ж а н н а.
Ч у г у н о в а.
К о н с т а н т и н |
С о ф р о н | дети её.
ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ
Купеческий клуб. Солидно обставленная гостиная, против зрителя портрет Александра Третьего во весь рост и в шапке, - тучная, чёрная фигура на голубоватом фоне, за нею - какие- то колонны, они напоминают ленинградскую Биржу. В глубине сцены - широкие двери в двухсветный зал, видно эстраду, на ней - стол, покрытый красным сукном, за столом, на стене - золотая рама, портрет Николая Второго вынут из рамы, в раме торчат два красных флага. Перерыв заседания, в зале остались и беседуют несколько маленьких групп, они постепенно тают, выходя в гостиную, а из неё - в двери налево, в буфет. Направо - дверь в карточную. В уголке, около неё, сидит на краешке мягкого стула, свёртывая козью ножку, старичок И о с и ф, поп, в мужицких сапогах, ряса выцвела, остроносый, лысоватый, в очках. Из зала выходят: П а в л и н, Порфирий Петрович Н е с т р а ш н ы й, бывший городской голова и председатель местного союза Михаила Архангела, он - с палкой, прихрамывает; Кузьма Л и с о г о н о в, фабрикант.
Л и с о г о н о в. Ты, отец Павлин, погоди рассказывать, я пойду чайку спрошу. (Остановился, смотрит на портрет царя, вздохнул.) Что, ваше величество, сынка-то у тебя - рассчитали? Эхе-хе...
Н е с т р а ш н ы й (садясь к столу, угрюмо). Есть у меня догадочка, что Лениным да большевиками кадеты пугают нас. Расчётец у них такой пугать.
П а в л и н. Боюсь, что в этом случае - ошибаетесь вы. Ленин воплощение материализма, злого духа, - земной, грубейшей, диавольской мудрости...
Н е с т р а ш н ы й. А ты, когда во второй Думе эсером был, небесную мудрость воплощал?
П а в л и н. Ирония ваша едва ли уместна. Во второй Думе, если помните, духовенство было представлено весьма обильно, и в этом сказалась воля народа...
Н е с т р а ш н ы й. Н-да... Пошли попы вприсядку...
П а в л и н. Взглянув же углублённо, мы увидим, что эсерство, отказавшееся от террора, вполне способно к слиянию с кадетизмом, а сей последний является наименьшим злом и - как видим - заключает в себе дальнейшее тяготение направо.
(Подходят и присаживаются к столу: Целованьев, хозяин городских боен, и Троеруков - мукомол, человек лет 50, очень похожий на Александра Третьего; о своём сходстве с царём Троеруков знает. В дверях зала Василий Достигаев беседует с Мокроусовым; Мокроусов - в штатском, он - заведует хозяйством клуба. Так же как и Достигаев, он мелькает на сцене в продолжение всего акта. Достигаев - старшина клуба - ручки в карманах, прислушивается ко всем разговорам, вступает во все беседы, оставаясь один, задумчиво посвистывает.)
Ц е л о в а н ь е в. О чём беседа?
П а в л и н. Вот, Порфирий Петрович говорит, что кадеты нарочно пугают нас Лениным с братией его; пугают, как я понимаю, того ради, чтоб торговое сословие подалось влево, к ним, кадетам, в их власть...
Ц е л о в а н ь е в. А ты, отец Павлин, разве не кадет?
П а в л и н. Никоим образом и никогда не склонюсь. Я вообще...
Д ост и га е в (подошёл). Да, вообще-то вот - как?
П а в л и н. Казалось бы, ежели царствующая персона признана не соответствующей значению своему и делу, - изберите другое лицо. У нас ещё сохранились и благоденствуют потомки Рюрика, удельных князей дети...
(Лисогонов возвратился, официант несёт стакан чаю и - в чайнике коньяк.)
Д о с т и г а е в. Потомки, пустые котомки...
Т р о е р у к о в. Во сне живём...
Л и с о г о н о в. В буфете Звонцова ругают - любо слушать!
Ц е л о в а н ь е в. Н-да... комиссар Временного правительства, вроде губернатора нам...
Т р о е р у к о в (лениво). А давно ли он в конторе у меня сидел, дожидался смирно, когда я его позову?
Н е с т р а ш н ы й. Что скажешь, Достигаев?
Д о с т и г а е в. Слушаю.
Н е с т р а ш н ы й. Хитришь всё.
Д о с т и г а е в. Учусь.
Н е с т р а ш н ы й. Нельзя понять - куда ты метишь!
Д о с т и г а е в. А ты, Порфирий Петров, куда?
(Нестрашный молчит. Все смотрят на него, ждут. Не дождались.)
П а в л и н. Между прочим, гражданин Звонцов в речи своей коснулся - и весьма обидно - церкви. Среди многих обычных и легкомысленных поношений, коими господа интеллигенты привыкли обременять духовенство, указал он и на то, что, дескать, нужно устранить из богослужения древнеславянский язык, дабы сделать глас божий более вразумительным душе пасомых -
