А н т о н и н а. Вы тоже уйдёте к ним, да? А мне вот некуда идти. Ни с вами, ни против вас... не способна.
Г л а ф и р а (грубовато). Может - ошибаетесь вы? Посмотрели бы поближе на людей, которые верят и решают...
А н т о н и н а. Мне верить - нечем. У меня нет этого, чем верят. Я говорю, конечно, не для того, чтоб вы пожалели меня.
Г л а ф и р а. Я понимаю, что жалость мою вы за обиду себе приняли бы. Нет, я не жалею. А трудно мне понять - как это, почему? Жил человек свободно, читал книги какие хотел...
А н т о н и н а. И оказался ни к чему не способен, да?
Г л а ф и р а. Вы... не одна такая, много таких...
А н т о н и н а. Это вы - утешаете?
Г л а ф и р а. Нет, зачем же?
А н т о н и н а. А где эта смешная монашенка?
Г л а ф и р а. Она своё место найдёт...
А н т о н и н а. Ну, прощайте, Глаша!
Г л а ф и р а (удивлена). Я ведь не сегодня ухожу.
А н т о н и н а. Скажите Шуре... нет, лучше я напишу ей...
Г л а ф и р а. Сейчас?
А н т о н и н а. После. (Ушла к себе.)
(Глафира, нахмурясь, смотрит вслед ей, делает движение к двери, но отмахнулась и пошла в комнату налево; уступает дорогу Павлину, Алексею, Виктору.)
П а в л и н (возмущённо). Прискорбно, весьма прискорбно, молодые люди, что вы так легкомысленно, с кондачка относитесь к слухам, столь грозным.
В и к т о р. Но - объясните: где же Керенский, войска?..
А л е к с е й. Министры?
П а в л и н. Объяснить я ничего не могу. Но верю в самое невозможное...
В и к т о р. Ну да, это верование - ваша профессия...
П а в л и н. О, боже мой, боже! Что приходится слышать! Повторю вам, да подумаете: разумом наделены мы от бога не для упражнений в бесплодном высокоумии, хотя подобает нам и ереси знать, да искуснейшими явимся противу еретиков...
Д о с т и г а е в (входит с бутылкой в руке). Значит: в Петрограде образовалось новое правительство, рабочее? Ну, что ж? Деды и прадеды наши из рабочих вышли, отцы с рабочими жили - трудились, почему же и мы не сумеем?
П а в л и н. Ох, Василий Ефимович, как неприятно шутите вы...
Д о с т и г а е в. Открой вот эту бутылочку, Алёшка, да не взболтай, винцо нежное! (Обнимает Павлина за талию, ходит с ним.) Ты чего боишься, пастырь душ наших?
П а в л и н. Помилуйте, - что за вопрос? Власть над Россией захвачена неизвестными людями, из коих большинство - инородцы, иноверцы, а вы...
Д о с т и г а е в. А я не верю в это и ничего не боюсь!
П а в л и н. Не может быть, чтоб не боялись, противуестественно это...
Д о с т и г а е в. Подожди, - в чём дело? Жили мы шутя, за счёт дураков, ну вот: перебили дураков на войне, а которые остались - поумнели и просятся к нам в долю, в компаньоны.
П а в л и н. Дразните вы меня, Василий Ефимович.
Д о с т и г а е в. Нет, ты - сообрази... Например - немцы. Чем немец силён? Тем, что по Дарвину живёт...
П а в л и н. Ох, полноте! Давным-давно опровергнут Дарвин этот!
В и к т о р. Совершенно верно.
Д о с т и г а е в. Опровергнут? Не слыхали об этом. Ну, пускай он опровергнут, а привычка к нему всё-таки осталась, и немцы отлично... приспособляются. Немец социалиста не боится, он и социалисту кушать дает. И - что же мы видим? У нас в шестом году кадеты уговаривали народ: не плати царю налогов, не давай солдат! Народ и ухом не повёл... да! А вот, немецкие рабочие, социалисты, в четырнадцатом году, глазом не моргнув, дали денег на войну.
П а в л и н. Позвольте... невразумительно это!
В и к т о р. Я тоже не понимаю: что общего видите вы...
Д о с т и г а е в. Ага? Вот видите? Нет общего-то!
В и к т о р. Но каков же смысл вашего примера?
П а в л и н. Постойте... что такое?
(Шум, возня где-то в доме.)
А л е к с е й. Это - в кухне. Пришёл кто-то.
П а в л и н (встревожен). Вот видите... вламываются!..
(Виктор - спокоен.)
Д о с т и г а е в (сыну). Иди, взгляни, кто там?
П а в л и н. Я говорю - всего можно ожидать.
Д о с т и г а е в. Для гостей - не поздно.
П а в л и н. Кто теперь в гости ходит? О, господи! Вскую оставил нас еси?
Е л и з а в е т а (вбегает, вполголоса, тревожно). Вася - представь: Порфирий Петрович и - Губин.
Д о с т и г а е в (удивлён). Гу-бин?
Е л и з а в е т а. Да, да!
П а в л и н. Разрешите удалиться, ибо считаю безумием риск встречи...
Д о с т и г а е в. Постой, дай сообразить...
Е л и з а в е т а. Ввалился, как слон.
П а в л и н. И, конечно, нетрезвый. Нет, уж я...
Д о с т и г а е в. Ты, Павлин Савельев, посиди, не сожрёт он тебя! Нет, ты останься...
Е л и з а в е т а (берёт попа под руку). Я буду защищать вас...
(Входят: Губин, Нестрашный, Алексей.)
Г у б и н. А-а, Павлин... Ну, ладно, не бойся... Не до тебя. Здорово, Василий...
Д о с т и г а е в. Вот не ожидал! Рад... очень рад...
Г у б и н. Ну, где там - рад? Чему - рад?
Н е с т р а ш н ы й. Для радости, Василий Ефимович, - поздно! Здравствуй- ко!
Г у б и н. Ты, Перфил, начинай сразу.
Д о с т и г а е в. В чём дело, а? Что это вы... не щадя себя, так сказать...
Н е с т р а ш н ы й. Говори ты, Алексей Матвеич, я - сейчас! (Отводит сына в сторону.)
Д о с т и г а е в. Ночью... обеспокоились, а?
Г у б и н. Пришли... на поклон хитрости твоей... хитроумию...
Н е с т р а ш н ы й (сыну). Лошадь - у ворот. Езжай, скажи, чтоб вагон с бумагой гнали тотчас, знаешь - куда? По документам в вагоне - сода. Наборщики готовы? Действуй. Я дождусь тебя здесь. Один по городу не езди, возьми кого-нибудь. Иди. Осторожно.
Г у б и н (тяжело, угрюмо). Слухи оказались - верны. И чем хуже слух, тем боле в нём правды... всегда так было... всегда и все на худой конец живём!