что мечтает о том дне, когда принц придет к ней и поговорит, как сын с матерью.
Месяцы, остававшиеся до его совершеннолетия, проходили один за другим; наконец настал 1783 год. В августе принцу исполнится двадцать один год.
КАРЛТОН-ХАУС
— Я не спал десять ночей,— сказал король.— Десять ночей. Двадцать ночей. Тридцать ночей. Я не уверен, что смогу когда-нибудь спокойно спать. Я бы хотел, чтобы мне было восемьдесят или девяносто лет. Или чтобы я умер.
Королева пыталась утешить его. Она тревожилась, когда он говорил так. Но он никогда не позволял ей разделить с ним его бремя, поэтому могла ли она сделать это сейчас? Ей оставалось лишь беседовать с ним о семье — а эта тема, видит Бог, была печальной.
— Георг задолжал торговцам тридцать девять тысяч фунтов! — жаловался король.— В основном поставщикам вина... Когда я вспоминаю, как я следил за их диетой... Почему мой сын стал пьяницей?
— Все дело в его молодости. Король не принял ее объяснение.
— Я тоже был молод, мадам. Но никогда не злоупотреблял спиртным. Портные, ювелиры... Вино и женщины... Больше он ни о чем не думает. Вы можете оправдывать это, мадам, а, как?
Королева выглядела грустной. Бесполезно было обвинять ее в безрассудном поведении принца.
— Я уверена, это все его приятели.
Его приятели! Король кивнул. Фокс — человек, преследовавший его в сновидениях и смеявшийся над ним, племянник Сары Леннокс, в жилах которого текла кровь Стюартов, дальний родственник из веселой, беспечной, очаровательной ветви семьи. Именно его выбрал себе в друзья принц. Нет, это Фокс выбрал принца. Король знал почему. Фокс хотел настроить Георга против отца, сделать из него негодяя, пьяницу, бабника, политического противника короля. А Шеридан ничем не лучше Фокса. Король мог представить их беседы, язвительное остроумие которых было направлено против Храма Добродетели. Он знал, как они называют его двор. Знал, что они насмехаются над ним и королевой. И принц участвует в этом!
Это было невыносимо. Но как поступил принц, когда захотел выкупить свои неосторожные письма у актрисы? Пришел к своему отцу! Что он сделал, когда ему понадобились пособие, свой собственный дом? Снова пришел к королю!
Он просил сто тысяч фунтов в год — и Фокс постарается помочь ему получить эти деньги.
— Он их не получит,— вытаращив глаза, заявил король.
— Ты о чем? — испуганно спросила королева.
— Он хочет иметь сто тысяч фунтов в год. Чтобы тратить их на вино и женщин.
На лице королевы появилось изумленное выражение.
— Он их не получит. Не получит. Ты меня понимаешь, а, как?
Королева спокойно кивнула, и король немного успокоился. Хоть она не добавляла ему тревог.
Он почти поделился с ней своими опасениями по поводу правительства. Он почувствовал себя проигравшим, когда Норт вступил в коалицию с Фоксом. Подумать только — некогда верный ему «славный лорд Норт» переметнулся к врагу! Заключил союз с Фоксом!
Король считал, что Норт ненавидит этого человека, как ненавидел его он сам. Но при всех своих достоинствах Норт был слаб. Однако объединиться с врагом короля, пагубно влиявшим на принца!
Король иногда так сильно возмущался всем этим, что говорил себе — лучше отречься от престола и позволить сыну править страной. Тогда «они» увидят, к чему это приведет.
— Удивительное дело,— огорченно произнес король,— сын может восстать против отца, а, как?
— Он не враг Вашего Величества. Просто он попал в дурные руки...
Королева оборвала фразу. Чем могла она утешить его? Однако видя, как он разжигает в себе гнев, она думала только о том, как утешить короля.
— Он хочет отдельный дом. Собственное жилье. Тебе ясно, что это значит, а, как? Это значит, что он хочет соперничать с дворцом Сент-Джеймс. Не успеем мы оглянуться, как получим второй двор! Люди уже сравнивают это с ссорой между моими отцом и дедом. Они говорят, что раздоры между отцом и сыном — королевский обычай.
— Мне кажется, в любой семье случаются небольшие конфликты.
— Наша семья — королевская. Это политика, в которой ты совершенно не разбираешься.
Да, мысленно согласилась королева, и чья тут вина? Я хотела разбираться в политике. Хотела помогать тебе, но меня держали в тени. Мне позволяли быть только матерью твоих детей.
Она возмущалась и одновременно жалела короля. Она не любила его. Могла ли она любить человека, который никогда не доверялся ей и женился на ней по принуждению? Она получала радости от жизни только благодаря детям, но не мужу.
Но она тревожилась, видя, как он теряет выдержку, потому что боялась, что однажды он лишится рассудка.
— Он хочет иметь собственный дом,— сказал король.— Букингем-хаус плох для него. Я решил отдать ему Карлтон-хаус.
— Карлтон-хаус! Но там никто не жил после смерти твоей матери. Это почти руины.
— Карлтон-хаус достаточно хорош для принца,— мстительно произнес король.
Карлтон-хаус. Собственный дом.
Принц не мог дождаться дня, когда он вступит в права владения.
Он прибыл туда с группой друзей; они стремительно поднялись по лестнице, стали осматривать комнаты. К изящному бархатному камзолу принца пристала паутина, крысы разбегались в стороны. По полу ползали жуки. На стенах виднелись пятна плесени; когда кто-то хлопал дверью, с потолка сыпалась штукатурка.
Принц остановился в саду среди разбитых статуй и сложил руки на груди.
— Это развалины,— сказал он,— но я никогда не видел дома, который сулит такие возможности. Через несколько месяцев Карлтон-хаус станет самой красивой резиденцией в городе.
Он привез Джорджиану, герцогиню Девонширскую, осмотреть здание. Она разделила его энтузиазм. Переходя из комнаты в комнату, она прикидывала, какая мебель здесь понадобится.
— Нам нужен архитектор Генрих Холланд,— предложил принц,— а внутренней отделкой займется француз Гобер. Одно я знаю точно: проволочки не будет.
Так оно и оказалось. Принцу докладывали о ходе работы, которая двигалась очень быстро.
Денег не жалели. К чему скупиться? Ведь речь шла о жилище для принца Уэльского, которому парламент выделил тридцать девять тысяч фунтов на погашение долгов.
Принц был счастлив и взволнован.
Он посетил своего дядю Камберленда, имевшего дом у моря; Георгу очень понравилось это место — Брайтхелмстоун, сокращенно — Брайтон. Он наблюдал за перестройкой Карлтон-хауса, придумывал себе новые наряды, танцевал, пил с людьми вроде Фокса и Шеридана, занимался любовью со своими подругами, играл в азартные игры, участвовал в скачках, присутствовал на боксерских поединках и ездил в Брайтон. Он спроектировал собственный фаэтон, в который всегда впрягали трех коней — они располагались один за другим, форейтор сидел верхом на первом, а принц правил двумя остальными. Это был самый быстрый экипаж в стране.
Художники, торговцы шелком и бархатом, портные, скорняки, сапожники ежедневно посещали принца. Он проектировал с Гобером колонны из порфира, которые хотел установить в холле, выбирал желтые китайские шелка для драпировки стен гостиной, оборудовал ванную, примыкавшую к его спальне.
Все запланированные принцем изменения не могли быть завершены к его двадцать первому дню рождения, но к этому времени следовало сделать так, чтобы в Карлтон-хаусе можно было жить. И эта работа будет выполнена.
