Другой чекист:
– Вон ещё под воротами двое.
Из-под ворот выбегают трое, одного чекист поймал, другой – бежит, третий успел перепрыгнуть через забор.
Глухой переулок. Два грузовика. Чекисты выгоняют из ворот «хазовки» беспризорных. Один авто уже нагружен и охраняется милицией, беспризорные орут, бьют друг друга, некоторые из них плюют на милиционеров, бросают в них шапками, опорками, пытаются сорвать фуражки с чекистов. Визг, свист, ругань.
Ч е к и с т. Вам бы, обезьяны, с буржуями сражаться, а не с нами…
В числе захваченных прилично одетый Язев и Поп. Они стоят рядом и оживлённо перешёптываются. Пред ними картина боевой схватки. Чекисты и милиционеры едва справляются с мальчишками.
Вагонный двор. Милиционеры и чекисты осматривают пустые вагоны, извлекают из них сонных ребят. В стороне, под конвоем, стоят и сидят человек десять мальчишек. Один просит у милиционера:
– Дай папиросу.
– Не курю.
– Я тебя не спрашиваю: куришь – не куришь, я говорю: папиросу дай, чёрт.
Д р у г о й ч е к и с т. Хочешь, по затылку дам.
Б е с п р и з о р н ы й. Драться не смеешь.
Ч е к и с т. Верно, пацан! Ну, получи папиросу…
Двое беспризорных вскочили и бегут в разные стороны. Товарищи свистят и кричат вслед им.
Б е с п р и з о р н ы й. То-то, мы свои права знаем!
Чекисты, милиционеры смеются.
Светает. Трое чекистов ведут группу малышей, человек 20.
Из-за угла выбежал Лёнька, за ним, должно быть, кто-то гнался. Лёнька, подбегая к чекисту:
– Берите и меня.
Ч е к и с т. Шагай, сявка.
Л ё н ь к а. Я не сявка.
Ч е к и с т. Ну, урка.
Л ё н ь к а. И не урка.
Ч е к и с т. Значит – туз.
Л ё н ь к а. Дурак. Что ты, не видишь, что я маленький.
Ч е к и с т. Тузы-то старики – говоришь – а как их зовут?
Л ё н ь к а. Так я тебе и скажу, ишь ты.
Воинская площадка вокзала. У площадки вагоны 3 класса.
Подъезжают машины, разгружая беспризорных. Мальчишки проходят в ворота, между шеренгами беспризорных. Чекисты и милиционеры обыскивают их, отбирают ножи, ремни, деньги, монету бросают в какой-то чемодан, бумажные деньги – рвут в мелкие клочья, – это очень удивляет ребятишек. Мальчик кричит из окна вагона:
– Зачем червяки рвёте?
Ч е к и с т. А чтобы вам видно было: не берём себе.
Б е с п р и з о р н ы й. Ну и – дурачьё.
Внутри вагона. Тесно. Толкотня, борьба, крики.
– Поехали-и!
– Братук! Куда нас везут?
– В болото.
– Топить, как щенят…
– Эхма!
– Ребята – смирно! Слушай команду… Раз… два-три! Делай тарарам!
Выбивают стёкла из окон, орут, пытаются ломать скамьи, полки, адский шум, которому чекисты и милиция не мешают.
Внутри другого вагона. Здесь ребята постарше, настроение серьёзное. Одна из групп слушает объяснение Язева:
– Едем, конечно, в Соловки.
– Хитро сделано!
– Сразу всех забарабили.
– Всех – не всех, а тысяч пять загребли…
В дверях – чекист:
– Ребята – слушай – сейчас поезд остановится, будет прицеплен вагон с продовольствием и одеждой. Сорганизуйтесь так, чтобы всё распределить в порядке, без драк – ладно?
Молчание. Ребята недоверчиво рассматривают чекиста, удивлённо, испуганно перешёптываются. Кто-то громко говорит:
– Значит – верно: в Соловки! И-эх-х, мать…
Третий вагон. Здесь среди ребят – Лёнька, Язев, Поп, Узбек. Поезд стоит.
П о п. У меня червяк в затырке был.
Вынимает изо рта червонец, один из мальчиков согнулся, подставил спину, червонец разглаживают на его спине.
Я з е в. Водочки бы купить, а?
Г о л о с а: – Верно! Дело! Хорошо бы погорчиться!
– А как отсюда вылезешь? Двери заперты, под окошками – менты.
У з б е к. Пол надобно ломать! Ну? Начинай!
Я з е в. Правильно! Делай!
Г о л о с а: – Не шуми слишком. А кого пошлём?
