Лисица, сидя на пне, сплёвывая кровь с разбитой губы, говорит:
– Это ему даром не пройдёт! И Арапу не пройдёт.
Ч у м о в о й. Оношенке – наябедничаешь? Изобьём.
Л и с и ц а. Ты – изобьёшь?
Ч у м о в о й. Все. Как в прошлый раз.
Лисица пинком ноги в живот опрокинул Чумового.
– Получи задаток! Я вас, комаров, передавлю.
Уходит, поплёвывая. Чумовой пробует встать на ноги, падает.
По двору идёт, как слепая, жена Оношенко. Наткнулась на Лисицу, выскочившего из-за угла церкви.
– Куда? Кто это тебе мурлетку расколол?
Л и с и ц а. Ерохин со Смирновым.
О н о ш е н к о. Эх ты, мозгляк! Все тебя бьют.
Л и с и ц а. Ну уж это – врёте!
О н о ш е н к о. Чего-о?
Л и с и ц а. Неправда. Я сам всех бью.
О н о ш е н к о. Маленьких. А Смирнова не можешь. Дрянь.
Л и с и ц а. Я…
О н о ш е н к о. Иди, иди! Разговорился… Сорока…
Ерохин, согнувшись, смотрит в щель забора. Отламывает кусок доски с треском, испугался, просунул кусок в щель. Идёт Смирнов, в руке – пила.
– Ты что тут?
Е р о х и н. На волю гляжу.
С м и р н о в. Тебя Яшин спрашивал.
Е р о х и н. Лисицу надо бы выпороть.
С м и р н о в. Мало ли чего надо.
Е р о х и н. Сволочь он.
С м и р н о в. Все хороши.
Е р о х и н. Он с женой Оношенко путается.
С м и р н о в. А тебе – завидно? (Уходит.)
Ерохин, тупо посмотрев вслед ему, стучит лбом о забор.
Смирнов, жена Оношенко – под колоколом.
– Ты что же, дурачок, не пришёл, а?
Смирнов, глядя на неё исподлобья, молчит.
О н о ш е н к о. Считают тебя храбрым, а ты – бабы боишься. Что молчишь?
С м и р н о в. Шкура.
О н о ш е н к о. Ка-ак?
С м и р н о в. Шкура.
Идёт прочь. Женщина смотрит вслед ему, улыбаясь, потом, вздохнув, облизнула губы.
– Вот я скажу, как ты Лисицына избил!
С м и р н о в (оглянулся). Шкура.
Оношенко – смеётся.
Рассвет. Спальня. Тихо открывается дверь. Входит Лисица, за ним ещё четверо. В руках одного – одеяло. Подходит к одной койке, набрасывает на голову спящего одеяло, двое садятся на ноги его. Лисица и двое других – бьют. Проснулся, соскочил с койки Сушков, кричит:
– Ой… что это? Братцы…
Лисица, схватив с койки одеяло Сушкова, набросил его на голову мальчика, свалил с ног и пинками забил под койку. Звуки мягких ударов, хрип, мычание.
У окна – избитый Ерохин ощупывает себя. Около него Сушков и ещё человека три, остальные – спят.
Е р о х и н. А кто им дверь отпер?
С у ш к о в. Кабы я, так они бы меня не били.
Е р о х и н. Дураков бьют и за – да и за – нет. Я знаю, что дверь снаружи заперта.
О д и н и з р е б я т. А ключи – у Оношенка, значит – жена его дала ключи.
С у ш к о в. Вот бы мышьяком отравить бабу.
Е р о х и н. А где у тебя мышьяк? Дура болванова.
Д р у г о й и з р е б я т. Поджечь бы это заведение.
ПРЕСТУПНИКИ МЕЧТАЮТ
Яркая, лунная ночь. В бараке на нарах под окном шестеро: Лисица, Чумовой, Арап и ещё трое.
А р а п. Кабы книжек давали…
Л и с и ц а. Эх ты, мозгляк! Попал сюда из-за книжек и – сиди.
А р а п. Мне это не стыдно. Я – бедный, я книжки украл не на продажу.
Л и с и ц а. Украл! Умеешь ты украсть…
А р а п. Научусь. Не больно форси.
Л и с и ц а. Дурак.
А р а п. Ничего не дурак! Когда книжку читаешь, всё равно как в другом царстве живёшь.
Ч у м о в о й. А я, когда буду вором, свой цирк заведу.
