аристократов, разделяя их привилегии, вкусы, систему ценностей, включая практику
меценатства. Наконец, некоторые семейства были настоящими поставщиками
кондотьеров: из 160 человек 60% принадлежит всего к тринадцати военным семействам, среди которых – Колонна, Орсини и Сфорца[365].
В XV в. среди командиров преобладали итальянцы, среди воинов – тоже. Изучение
бухгалтерских книг компании Микелетто дельи Аттендоли позволяет проследить ее
состав с 1425 по 1449 г.: из приблизительно 450 бойцов, происхождение которых
известно, 3,5% составляют французы, провансальцы, немцы, венгры, брабантцы и
каталонцы; 2,2% – славяне, албанцы и греки; 26,8%о происходят из Неаполитанского
королевства, 36% – из Папского государства, 31,5% – из Тосканы и Северной Италии[366].
Использование воинской обязанности, если не принимать во внимание несколько
северных княжеств вроде Савойи, по сравнению с наемничеством, очень незначительно.
Однако в середине XIV в. Флоренция, которой угрожала наемная «компания», вознамерилась набрать отряд арбалетчиков среди своих граждан. В 1356 г. это
государство собрало ополчение из 4000 арбалетчиков, 800 из которых было родом из
самого города и 3200 – из его окрестностей. В 1378 г. для защиты своего режима «чомпи»
(Ciompi) вооружили народный батальон – 1000 арбалетчиков. В конце XIV в. Милан
принял решение создать отряд из 300, а позже – из 1200 «лучших и самых высоких»
горожан, которые могли бы служить, в зависимости от необходимости, пешими или
конными. Даже Венеция с ее
ополчение в качестве вспомогательных войск.
Бесполезно было бы искать в Священной Римской империи германской нации столь
же строгий и разработанный институт, как итальянская кондотта. Это, однако, не значит, что наемники не были там обычным явлением. Они регулярно принимают участие во всех
конфликтах, крупных и мелких, на службе у князей, сеньоров или городов; одних вербуют
индивидуально или небольшими группами, других приводят капитаны или, как
предложено их называть, «военные предприниматели»[367]. В 1474 г. швейцарский капитан
Вильгельм Гертер (1424-1494 гг.), который два года спустя приобрел широкую
известность как участник битвы при Муртене, предложил городу Кельну 400 наемников, своих соотечественников, под командой 6 или 8
каждого рядового. Однако этот план провалился – архиепископский город отказался
платить 200 флоринов, хотя эта сумма была весьма скромной, по сравнению с огромными
доходами кондотьеров в Италии. В 1490 г. во время войны между Мецем и герцогом Рене
II Лотарингским мецские хронисты пишут, что их городу служат 1500 всадников и 800
пехотинцев, все – иноземцы, «сиречь бургундцы, французы, ломбардцы, испанцы, бискайцы, гасконцы, геннегаусцы и пикардийцы, а равно немцы, славяне и албанцы», причем каждая «нация» имеет собственного капитана[368].
Чтобы не зависеть от случайностей, власти охотно прибегали к найму
«пенсионеров», которые в мирное время получали небольшую сумму или половинное
жалованье. То были «домашние слуги» (Diener von Haus aus) в Баварии XV в., получавшие
10, 15, 20 или 25 флоринов в год и на лошадь под названием «деньги на службу»
(Dienstgeld) или «деньги на экипировку» (Rustgeld)[369].
Понятие «служба» не исчезло:
области,
Германии Рупрехта в итальянский поход – это феодальный призыв, где счет ведется на
«копья», хотя приглашенные князья, графы и бароны получали на каждое «копье»
месячное содержание в 25 флоринов, и лишь города должны были содержать свои отряды
сами. В то же время Тевтонский орден рассчитывал прежде всего на своих
