лучников и восемь рот пехоты герцогского дворца[383].
В Кастильском королевстве тоже существовал корпус «королевских стражников»
(guardas reales), насчитывавший в 1481 г. 893 копья, а в 1496 г. – 1100 тяжеловооруженных
кавалеристов и 130 легких кавалеристов.
Даже Англия не смогла избежать этой тенденции. Генрих VII Тюдор в 1486 г. сумел
создать роту йоменской гвардии. В сообщении о свадьбе Артура, принца Уэльского, бойцы этой роты упоминаются следующим образом: «Лица, отобранные по всей стране, испытанные лучники, сильные, мужественные и храбрые мужи <...>, одетые в широкие
куртки из белого и зеленого дамаста с прекрасным шитьем на груди и спине в виде
гирлянд, окруженных виноградными лозами»[384]. Их численность оценивалась в 150-200, а
в начале царствования Генриха VIII – даже в 600 человек; тогда же появились
«королевские копья» (King's Spears), куда входили дворяне по рождению.
Одной из целей, ради которых короли и принцы создавали или расширяли свой
«военный дом», была возможность вводить в свое непосредственное окружение молодых
дворян, чтобы оплачивать, контролировать и «приручать» их.
Что касается собственно постоянных армий, то они появлялись чаще всего неявным, опосредованным образом, скорее как результат стечения обстоятельств, чем как следствие
отчетливо выраженного решения властей. Чтобы армия была постоянной в полном
смысле слова, необходимы следующие условия:
1) существование стабильных, регулярных структур, иначе говоря – воинских
частей, которые сохранялись бы независимо от смены личного состава;
2) желание властей держать на службе и в боевой готовности эти воинские
соединения независимо от состояния войны или мира, и хотя бы смутное понимание того, что постоянные части, оплачиваемые как во время войны, так и в мирное время, дают
неоспоримое, надежное преимущество и в любом случае являются лучшей опорой, нежели временно мобилизованные войска;
3) наличие среди населения достаточно большого количества молодых людей, стремящихся стать кадровыми военными, несмотря на длительность службы, ее
непрерывность, отрыв от родных мест, подчиненность и утрату свободы, которые
предполагает это понятие;
4) наличие регулярных и достаточных доходов для содержания этой постоянной
армии, т. е. на практике, постоянного налога, который плательщики признают более или
менее обоснованным, поскольку благодаря ему страна может иметь постоянные
вооруженные силы.
Короче говоря, постоянная армия – не просто следствие развития институтов, определенного уровня денежной экономики и даже не следствие чисто военных
потребностей: это еще и вопрос менталитета. Постоянную армию можно создать лишь
при условии, что те, кого призывают на службу, правящие круги и все население видят в
этом свое дело, нормальную и естественную часть военно-политического комплекса.
В этой сфере Франция времен Валуа оказывается передовой во всех отношениях.
Именно военные нужды разного рода, введение постоянного налога, позиция части
французского дворянства, реакция населения, весьма страдающего от внешних
опасностей, позволили Карлу V, по крайней мере с момента возобновления в 1369 г.
военных действий против англичан, создать более или менее постоянные отряды
кавалеристов и роты пеших и конных арбалетчиков. Это просто стечение обстоятельств –
ничто не указывает на то, что король или его окружение собирались продолжать этот
опыт, благодаря которому удалось отвоевать провинции, оставленные несколько лет назад
по условиям мира в Кале (1360 г.). Во всяком случае, постоянное ядро этой «армии
освобождения» практически перестало существовать как реальная боевая сила в период
острого финансового кризиса, которым отмечены первые годы царствования Карла VI, в
то время, когда продление перемирия между Францией и Англией ощутимо изменило
военные потребности. В конце XIV в. постоянные части сохранились только в некоторых
гарнизонах на севере, юго-западе и в Нормандии.
