«Распри» с англичанами и последовавшая вскоре английская агрессия снова
вынудили Валуа прибегнуть к помощи войск. После 1418-1419 гг. отряды и капитаны
«арманьяков», несмотря на распад военных институтов, оказывают постоянное
сопротивление действиям Генриха V, а потом регента Бедфорда. Даже Аррасский мир
1435 г. не вынудил их исчезнуть – многие превратились в «живодеров»; став вопреки
своему желанию «маргиналами» военного дела, они надеялись рано или поздно вновь
обрести покровительство короля или вельмож.
Чтобы положить конец беспорядку, дошедшему до крайности, Карл VII развил
многостороннюю деятельность. Во-первых, он попытался отучить этих воинов от
привычки бесконтрольно бродить по стране, поселив их в приграничных гарнизонах, в
непосредственной близости от территорий королевства, еще подчиненных иностранной
власти. Во-вторых, поскольку большинство воинов фактически и даже юридически
зависело от принцев и магнатов, король попытался уничтожить эту исключительную
лояльность, чтобы право вести любую войну и власть над всеми воинами королевства
принадлежали ему одному. «Война короля» и «война королевства» должны были в
конечном счете стать синонимами. В-третьих, в 1445-1446 гг. Карл VII начал вовсе не
набор постоянной армии, как иногда говорили, а операцию сортировки, отбора зерна от
плевел среди всей массы имеющихся воинов, придавая официальный статус лишь
определенным людям и одинаковым по составу отрядам. Это были ордонансные роты, состоящие из 1800 комплектных «копий», т. е. из 1800 кавалеристов, 3600 лучников, 1800
кутилье (7200 бойцов). Используя Турское перемирие 1444 г., – поскольку необходимый
для их оплаты налог собирать в масштабах всего королевства тогда было сложно, – он
расквартировал эти несколько тысяч кавалеристов в разных провинциях, или округах, возложив на население обязанность содержать их за счет выплат отчасти натурой, отчасти
деньгами. Расселенные таким образом ордонансные роты собирали потом для
освобождения Нормандии (1449-1450 гг.), а затем для первого и второго завоеваний Гиени
(1451 и 1453 гг.). По завершении этих походов англичане сохранили на континенте только
Кале – крепость, окруженную бургундскими владениями.
После этого мог встать вопрос о полном роспуске ордонансных рот, включая даже
размещенные в гарнизонах, охранявших две недавно воссоединенных провинции. Многие
склонялись к такому решению. Епископ Тома Базен, например, считал постоянную
армию, как и постоянный налог, формой тирании – тирании тем более бесполезной, добавлял он, что король может по своему усмотрению располагать огромной массой
дворян и ленников (50 000 бойцов, по его собственной оценке). Столь пламенный и
бдительный патриот, как Робер Блондель, не предлагает в конечном счете ничего другого
и высказывает пожелание: пусть в будущем «во время мира детей дворян и прочих
зажиточных людей городов и селений обучают обращаться с оружием, чтобы, когда
настанет надобность, мы не призывали их, начиная все сызнова, а были бы всегда готовы
и способны встретить противников наших и отразить их от наших очагов, и дабы
небеспричинный страх лишил оных смелости впредь нападать на нас, и не было бы нам
нужды посылать за шотландцами либо иными иноземцами ради защиты наших земель во
Франции, как делали мы прежде, бесконечно растрачивая наши богатства»[385]. Иначе
говоря, чтобы избежать как использования иностранных наемников, которых, следуя
гуманистической традиции, восходящей к Вегецию[386], порицали все благонамеренные
умы, так и постоянной армии, не лучшим ли средством была бы организация
Эти советы не были приняты во внимание ни в последние годы царствования Карла
VII, ни при восшествии на престол Людовика XI, когда эта проблема возникла вновь.
Приблизительно до 1470 г. численность постоянных войск всеми правдами и неправдами
сохраняли на уровне времен Карла VII. Потом начался ее рост, особенно быстрый и
ощутимый после 1475 г. В конце своего царствования, сокрушается Тома Базен, Людовик
