XI «увеличил до 4000 копий численность своей конницы, набрал в Нормандии вместо
вольных лучников <...> 4000 пеших воинов, именуемых алебардщиками, и во всем
королевстве соразмерно произвел то же; многим же, коих оставил в покое по домам, назначил постоянное жалованье – пять франков в месяц. Кроме того, он выписал из
Германии от 6000 до 8000 пеших воинов, швейцарцев, каковых держал без дела в
королевстве многие годы и до своей смерти, ибо, хотя им регулярно платили жалованье, часто они не использовались ни в какой кампании»[387]. Итак, одним из нововведений
Людовика XI было создание постоянной пехоты, что вызывало еще большее возмущение, чем создание постоянной кавалерии, набиравшейся в основном из дворян.
Примечательно, что реакция, последовавшая за смертью Людовика XI в 1483 г., отнюдь не привела к уничтожению постоянной армии. Все шло так, словно депутаты
Генеральных штатов в Туре (1484 г.) и не выразили стремления вернуть страну к
положению, существовавшему до 1445 г.: уступив требованиям депутатов, демобилизовали лишь некоторые пехотные части (в лагере короля) и сократили
численность ордонансных рот и старых гарнизонных солдат. Идеалом же считалось
возвращение армии к уровню 1450-1460 гг., считавшемуся допустимым.
В целом в последней четверти XV в. из года в год французская монархия содержала
постоянные войска численностью от 20 000 до 25 000 человек, т. е. – если принять число
подданных за десять миллионов – около 1% взрослых мужчин при сроке службы от 18 до
25 лет.
Бургундский дом, доходы которого были менее высокими и, прежде всего, менее
регулярными, а положение – гораздо более надежным, в течение долгого времени
прибегал к традиционным методам набора войск: городские контингента плюс ополчение
феодалов, которым платили в зависимости от длительности кампании. При этом результат
был удовлетворительным: Филипп Добрый без труда укрепил свое господство за счет
королевства; его вооруженные силы считались достаточно большими, чтобы он мог вести
активную дипломатию в отношениях с Империей; городские восстания в Нидерландах
были подавлены; в битве при Монлери (1465 г.) бургундский арьербан оказал
сопротивление регулярным частям Людовика XI. Но честолюбие нового герцога не могло
удовлетвориться столь архаичными структурами. Карлу Смелому была необходима такая
военная машина, которая бы включала в себя и учитывала все лучшее из новшеств и
традиций военного дела в великих державах Запада. В частности, во Франции была
позаимствована организационная модель – и после переходного варианта с «домашним
жалованьем» (нечто вроде половинного жалованья для резервистов) с конца 1470 г. стали
набирать ордонансные роты. Абвильский ордонанс от 31 июля 1471 г. узаконил
эмпирически развивавшийся процесс, создав армию в 1250 «копий» (почти 10 000
бойцов), разделенную на дюжину рот. Ордонанс, изданный в Боэне-ан-Вермандуа 13
ноября 1472 г., немного изменил ее структуру: предполагалось, что она будет состоять из
1200 «копий» по 3 всадника, 3000 конных лучников и 600 конных арбалетчиков, вооруженных арбалетами с воротом, 2000 копейщиков, 1000 пеших лучников и 600
кулевринеров – приблизительно те же 10 000 бойцов. Последующие ордонансы (Санкт-
Максимин в Трире, 1473 г.; Лозанна, 1476 г.) внесли значительные изменения в
организацию войск, иерархию командования, оснащение, проведение индивидуальных и
коллективных учений, но они не предусматривали существенного превышения общей
численности в 10 000 бойцов. Конечно, гибель Карла Смелого в 1477 г. и политическая
нестабильность, последовавшая за ней, привели к практическому уничтожению
бургундских ордонансных рот; но через несколько лет, с укреплением власти эрцгерцога
Филиппа Красивого, они в довольно скромных масштабах возникают вновь, одновременно с воскрешением административных и государственных механизмов, созданных герцогами Бургундскими из династии Валуа.
Испания в самом конце XV в. тоже сочла необходимым создать постоянную армию, которую, например, Антуан де Лален в своем рассказе о путешествии Филиппа Красивого
в Испанию (1501-1502 гг.) описывает следующим образом: у Изабеллы Кастильской
«было три тысячи ордонансных воинов на ее жалованьи и четыре тысячи воинов,
