– Что же… это было интересно.
– Я занимался с ней сексом? – спросил он. – И, если уж речь зашла об этом, я занимался сексом с тобой?
– А ты как думаешь?
– Так занимался?
– Ты хочешь сказать, что правда ничего не помнишь? Честно?
Это было довольно круто.
– Убирайся, – прорычал он, готовый задушить ее.
– Так ты женишься на ней? – резко спросила она.
– Убирайся!
– Ты, кажется, не в настроении! – огрызнулась она. – Не вини меня в том, что ты не в состоянии держать брюки застегнутыми. Эта мелочь вряд ли моя вина.
– Аманда! Сжалься надо мной! Пожалуйста! – Памела просунула голову в дверь:
– Аманда, ты идешь или нет?
Аманда рассвирепела от наглости Памелы и крикнула:
– Я сейчас приду!
– Я не собираюсь оставлять тебя здесь с моим женихом! – заявила новоиспеченная невеста. – Кончай болтать – немедленно! – и помоги мне с ванной.
Аманда заворчала и шумно покинула спальню. Наконец Майкл остался один в благословенной, желанной тишине. Он снова поднял глаза к потолку, желая провалиться на месте, мечтая, чтобы можно было волшебным образом перевести часы назад, чтобы прожить весь эпизод по-новому.
Каким образом он загнал себя в тупик?
Он не мог жениться на Памеле! Она была слишком молода, слишком незрела, в то время как он был… был… Он не мог описать, кем он был. Как он мог, в здравом уме, привязать ее к себе? Но похоже, у него не было выбора.
Майкл с трудом подавил желание завыть во все горло.
– Что ты можешь сказать в свое оправдание?
Реджиналд отклонился на стуле на двух задних ножках, надменно изучая Эмили. Она вместе с сестрой и племянницей появилась на его крыльце глубокой ночью, это трио обосновалось в его поместье словно стая гогочущих гусей во время перелета. Он не мог отказать им в приюте, хотя менее отчаявшийся человек именно так и поступил бы.
Он самодовольно улыбнулся. Его терпение победило. Эмили будет принадлежать ему. Наследство будет его. Ему хотелось потрясти в воздухе сжатыми кулаками, наслаждаясь своей победой. Она никогда не понимала своего места, но теперь скоро узнает. Он будет ее хозяином, ее богом, и Эмили будет подчиняться ему, как послушная и покорная жена.
Явно нервничая, Эмили ломала руки.
– Я так виновата, что уехала в Лондон.
– Это все, что ты можешь сказать? – издевался он, оценивающе глядя на нее.
Эмили прерывисто дышала, и ее острые груди ясно вырисовывались под корсетом.
Он целый век ждал, чтобы увидеть их, коснуться, пососать каждую из них, как он часто видел на неприличных картинках, при одном рассматривании которых его фаллос разбухал до болезненной величины, и Реджиналд был рад, что сидел за столом, так что реакция его тела не была выставлена напоказ.
Какой сладкой будет его брачная ночь! Он привяжет Эмили к столбикам кровати и будет долго мучить ее за унижение, которое она нанесла ему. Когда Реджиналд вообразил ее привязанной и выполняющей все его пожелания, его фаллос увеличился еще больше.
– Что еще ты хочешь сказать мне? – Эмили вела себя так, словно не чувствовала за собой вины, хотя Реджиналд предполагал, что она будет каяться всю оставшуюся жизнь.
– Мне хотелось бы получить искреннее извинение.
– Хорошо, – сказала она. – Я извиняюсь.
– И?..
– Надеюсь, ты позволишь нам здесь остаться?
– Только если ты выйдешь за меня замуж.
При этих словах у нее на лице появилось такое выражение, словно она попробовала протухшее яйцо.
– Конечно.
Здесь ярко проявилась его натура. Она получила свою долю приключений в Лондоне, глупо попрыгала со знатными молодыми людьми и все равно считала себя выше его. Он поднялся и обошел стол, возвышаясь над ней. Эмили взглянула на него, нисколько не растерявшись, что еще сильнее рассердило Реджиналда.
– Тебе больше некуда идти, – констатировал он.
– Да, – согласилась Эмили. – Некуда.
