быть, не сможет оторваться от Изабеллы? Или же поскачет на выручку?
Любопытно будет посмотреть. Жизнь вообще штука любопытная. Потому-то Альенора и прожила на свете так долго, что интерес к сюрпризам, которые готовит жизнь, в ней не угас. Но и к смерти королева относилась с философским спокойствием.
Артур тоже не мог уснуть. Он одержал победу, захватил в плен саму королеву-мать. Теперь все поймут, что он уже не мальчик, а настоящий полководец. И это только начало. Он еще одержит немало громких побед. Никто не посмеет относиться к нему, как к ребенку. И потом наступит день, когда злодей дядя будет разбит и Артур станет королем. У него есть такие замечательные друзья — будущий тесть, Филипп Французский, отчим Ги, которого так любила мать, и еще Юг де Лузиньян, заклятый враг короля Джона.
Успокоенный этими мыслями, Артур уснул.
Юг де Лузиньян думал об Изабелле. Она почти всегда присутствовала в его мыслях. Вновь и вновь вспоминал он тот ужасный день, когда впервые услышал о ее замужестве. Юг был потрясен, отказывался верить в такое вероломство. Изабелла, конечно, ни в чем не виновата — она всего лишь девочка. Это отец, граф Ангулемский, ее заставил. Юг вспоминал, какой ласковой, очаровательной была его невеста, как бесхитростно льнула она к нему своим полудетским телом. Рыцарю приходилось напрягать всю свою волю, чтобы не поддаться соблазну. Он берег Изабеллу, ведь она еще совсем ребенок! А этот развратник Джон воспользовался ее невинностью. У него нет понятия о чести и благородстве! До Юга доходили мерзкие слухи о том, что король и королева по целым дням не выходят из опочивальни.
Изабелла! Лузиньян знал, что никогда ее не забудет. Она была такая молоденькая, такая красивая, такая соблазнительная. Но Джон украл ее, прибегнув к подлому обману.
Юг знал, что всегда будет любить Изабеллу и никогда не станет винить ее в случившемся. Зато ненависть его к Джону была безгранична.
На рассвете осаждающие приготовились к последнему штурму.
— Не будем терять времени, — сказал Юг. — Нужно было закончить дело еще вечером.
— Позавтракаем, и за работу, — сказал Артур.
Слуги принесли пирог с голубями.
— Поспешим, — повторил Юг.
— Да-да, — кивнул Артур. — Сейчас доем и отправлюсь к бабке. Скажу, что она — моя пленница. Пусть собирается в дорогу.
Но завтрак закончить так и не удалось. Со стены донеслись крики. К замку Миребо приближалось какое-то войско.
Когда Джон узнал, что его мать, отправившаяся в Пуатье, перехвачена по дороге Артуром и Югом де Лузиньяном, король проявил не свойственную ему решительность.
Он сразу понял, какой сокрушительный удар задумали нанести ему враги. Если Альенора попадет в плен, Аквитания будет потеряна, а противники Джона воодушевятся. Филипп вторгся в Нормандию, Артур и Лузиньян подступают с юга… Положение не из веселых.
Значит, необходимо спасти Альенору от плена.
Всю ночь король скакал во главе своих рыцарей, и перед самым рассветом на горизонте показались стены Миребо. С огромным облегчением Джон увидел, что враг еще здесь.
Прямо с марша королевские солдаты пошли на приступ. Победа далась легко, ибо у Джона сил было гораздо больше, чем у Артура и Лузиньяна. Многих удалось взять в плен, а больше всего Джон обрадовался, когда к нему привели Артура, его сестру и Юга де Лузиньяна. Затем король взбежал вверх по лестнице, чтобы убедиться, все ли в порядке с матерью.
Глаза старой королевы сияли восторгом. Наконец-то Джон повел себя так, как подобает королю. Теперь она могла гордиться сыном.
Джон одержал великую победу. Вильям Маршал, сопровождавший короля в броске на Миребо, впервые за время пребывания Джона у власти, избавился от сомнений по поводу правильности своего выбора.
Джон доказал, что он может быть королем. Все устроилось самым наилучшим образом. Двое самых опасных вождей оппозиции попали к нему в плен.
— Нужно немедленно сообщить Филиппу, что Артур теперь в ваших руках, — сказал Маршал.
— Его немедленно об этом известят.
— А Ральф де Лузиньян должен знать, что его старший брат схвачен.
Джон с довольным видом облизнулся.
— Сегодняшний бой стоит многих битв, — сказал Маршал.
У короля были все основания собой гордиться. Он любил такую войну — быструю, победоносную и совсем неутомительную.
Джон горячо обнял мать, а она поздравила его с успехом. Похвала Альеноры была Джону особенно приятна — ведь он всегда гордился своей матерью. Вот и сейчас, невзирая на преклонные годы, она попыталась защищать его интересы. Испытание утомило ее, лишило последних сил.
— Знайте, сын мой, — тем не менее сказала королева. — Если вам понадобится моя помощь, я поднимусь хоть со смертного одра.
Мать и сын распрощались. Альенора могла возвращаться к себе в Фонтевро — необходимость в ее помощи отпала. Теперь можно было не опасаться за Аквитанию, ведь Артур и Юг де Лузиньян угрозы больше не представляли.
— Пусть об этом знают все! — объявил Джон.
Альенора вернулась в свою обитель. Королева-мать нуждалась в отдыхе как никогда. А Джон приготовился возвращаться в Нормандию.
Он пребывал в чудесном расположении духа. Особенно радовала короля мысль, что он может вдоволь поглумиться над своими врагами — племянником и ненавистным Лузиньяном.
Сначала он велел привести к нему Артура. К беседе Джон подготовился весьма тщательно: надел усыпанный жемчугом и бриллиантами камзол, набросил сверху алую королевскую мантию, к поясу прицепил парадный меч, украшенный изумрудами. Вид у короля был весьма торжественный.
Он сидел, небрежно развалившись в кресле. В подобных случаях Джон всегда предпочитал сидеть, чтобы не привлекать внимания к своему не слишком выигрышному росту.
Артура ввели двое стражников. Юный герцог изо всех сил пытался изображать безразличие, но было видно, что ему не по себе.
Джон окинул пленника недобрым взглядом.
— Ха, мой дорогой племянничек, возмечтавший стать королем. Как поживаешь, Артур?
— Плохо, — ответил мальчик. — Но это еще не конец.
Джон приподнял брови, медленно стянул с рук перчатки. Снял кольца — одно с огромным рубином, другое с сапфиром.
— Ты слишком занесся в своих мечтаниях, племянничек.
— Я так не думаю.
— Ничего, у тебя будет время поразмыслить обо всем этом в темнице.
— Так вы посадите меня в тюрьму?
— А куда же, по-твоему? В Вестминстерское аббатство, чтоб тебя там короновали?
— Я этого не говорил.
— Ну вот, видишь, ты все-таки не законченный глупец. А был бы еще умнее, так сидел бы себе в герцогстве Бретанском и наслаждался жизнью.
— Я имею право на большее.
— Ты хочешь сказать, на мою корону? Осторожней, мальчик. Мне не нравятся такие разговоры.
— Зачем же вы вызвали меня, если не желаете со мной говорить?
— Я думал, что ты проявишь раскаяние, падешь на колени, признаешь свою вину и попросишь меня о снисхождении.
