Поверьте, господа, констатируя свинцовые мерзости нынешнего политического режима, я не злорадствую. Мне, действительно, очень жаль. Но не к революции же мне вас призывать в прямом телеэфире?!
Итак, пусть спасутся достойные. А об оставшихся мы помолимся и, может, даже поплачем.
– Нам не нужны ваши молитвы и слезы, нам нужен призывной контингент, – заметил один из участников передачи, депутат от правящей партии и генерал.
«Боже, ну до чего же они все тупы!» – подумал Михеев и ответил.
– Я просто благодарен господину генералу за эту реплику. Ситуация напоминает мне следующее. Допустим, у вас есть куча золотоносного песка. Мы вымыли из этой кучи ведёрко золота. А нам говорят: как плохо! Не хватает песка на то, чтобы замешать цемент для хозяйственных нужд. Нам бы это ведёрко золота – назад!
Господа, вы, к счастью для нас, действительно не поняли, что за люди покидают Россию. Энергичные, умные, смелые, молодые, перспективные. Вам бы, господин генерал стать перед ними на колени, и, посыпав голову пеплом, покаяться и смиренно попросить: «Останьтесь! Мы исправимся, мы наизнанку вывернемся, но постараемся сделать это прогнившее людоедское государство человеческим. Ваш отъезд – это урок для нас! Ну, что вы хотите? Мы все выполним, только останьтесь!»
Но вы не поняли, что люди, тем более, лучшие – это золото. Для вас и ваших коллег люди – даже не песок. Они для вас, извините, дерьмо!
И поэтому я с чистой совестью заявляю, что сделаю всё возможное, чтобы отсюда уехало как можно больше народа. Чтобы мастера и творцы не оставались под властью самодовольных тупиц и интриганов.
Мне жаль только, что мы не сможем вывезти всех достойных.
Однако, их судьба в их руках. Пусть едут сами! Благо, теперь все знают, куда ехать, чтобы не стать одиночкой среди чужих, а оказаться среди своих.
Он улетал из холодной и мокрой Москвы конца ноября. Улетал, чтобы не вернуться. В душе боролись радость и печаль. Его не понимали и не поняли многие, даже очень близкие люди. Но он не чувствовал по отношению к ним ни вины, ни укора. В России мужчины живут в среднем пятьдесят шесть лет. Значит, ему оставалось всего два-три года. И то, что он не захотел прожить их как бессловесный скот, не было его виной. Вспомнилось давнее из любимой в детстве сказки: «Я, Баш Черик, Стальная Голова, дарую тебе вторую жизнь».
«Не знаю, будет ли вторая жизнь, но я заслужил себе право хотя бы умереть под синим небом, – подумал Михеев. – Среди людей, с которыми меня роднит даже нечто большее, чем кровь.
Роднит выбор Судьбы».
Восточный Трансвааль действительно оказался очень похож на окрестности Саратова. Вот только нигде в России не было такого неба. Такого густого сине-голубого цвета, напоминающего васильки в июле. И такого щедрого солнца. И такого тепла.
Панорама звёздного неба Южного полушария наплывала на экран. Пока весь его не занял Южный Крест, указывающий своей длинной перекладиной на Южный полюс. И там, на полюсе, вдруг вспыхнул, как новая звезда, Сварогов квадрат.
Полились бодрые, радостные, и в то же время щемящие звуки. Гитарные аккорды сливались в энергичный ритм.
Здесь каждый всех нужнее, здесь каждый ищет что-то
Здесь песня треплет дерзкая уста.
Здесь верные сильнее во сне зовут кого-то,
А письма шлем от Южного Креста…
Пел голос за кадром. Панораму звёздного неба сменили пейзажи. На перечёркнутом по диагонали (справа сверху – налево вниз) экране, в верхней половине шелестели русские берёзки, а в правом нижнем углу расстилался горячий вельд под синим небом. Летний пейзаж верхней половины сменился осенним. И по мере того, как опадали листья и хмурилось небо, граница между пейзажами сдвигалась налево и вверх, левая верхняя часть уменьшалась, уступая место на экране весеннему радостному вельду во всю ширь.
На фоне этой картинки появилось лицо ведущей.
Ольга улыбнулась и объявила.
– Мы продолжаем работу русского канала телевидения Южной Африки. Сейчас, после выпуска новостей, как всегда по субботам аналитическая передача профессора Михеева. Оставайтесь с нами, земляки!
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
БЛАГОДЕТЕЛЬ или ДОРОГА № 3
(Внимание идущим! Вероятность свернуть на дорогу № 3 и пройти её до конца равна 20%)
Пролог
Тонкий мир Земли как будто стал ещё более невесомым и бесплотным, словно волна дрожи прошла по нему, на мгновение поколебав и исказив все привычные предметы обихода Великих Кузнецов.
Это произошло не только потому, что все физические поля, окружающие Землю, в которых растворён этот тонкий мир, были поколеблены под влиянием близко пролетевшего большого астероида. Но, кроме того, огромный кусок камня пронёс мимо тёплой живой планеты сгусток смертельной тоски из холодных глубин Космоса.
– Шестьсот сорок два километра, – с восточным фатализмом прокомментировал Кова.
– Что, шестьсот сорок два километра? – раздражённо бросил Сварог.
– На шестьсот сорок два километра поближе к Земле, и нашим внукам была бы уготована участь динозавров, – все так же меланхолично промолвил Кова.
