– Хорошо, хоть не марсиан, – бросил Тор.
– Ты бы помолчал, брат, – сорвался Сварог. – Где твои много понявшие внуки, где твоя самая продвинутая ветвь?! Опять сломались на деньгах. Опять побоялись рискнуть. Нет не шкурой, просто бабками, как изящно выражаются иные мои внуки?!!
– Их усилия блокировало их чёрное правительство…
– А кто сказал, что обойдётся без блокировки?! Мои готовы были бросить все! Профессора готовы были стать чернорабочими, майоры и подполковники – рядовыми солдатами, перспективные изобретатели – авиамеханиками. Готовы были остаться без какой-либо поддержки, готовы были сжечь за собой все мосты!… А твои?! Подумаешь, возникли финансовые проблемы! Мои готовы были бросить на весы свои судьбы и жизни, а твои – не готовы были даже деньги! Все высчитывали, как и целей больших достичь, и на этом же заработать!
– Не надо принижать значения денег. Твои внуки всегда недопонимали роль финансов в жизни…
– Вот теперь они все, и твои и мои, поймут значение финансов на голой Земле! После следующего астероида они этими финансами будут у костров отогреваться…
– Так большая часть финансов в безналичном виде. Ими костёр не разожжёшь. Да и деньги горят плохо, – заметил Кова.
– Слушай, ну хватит твоего восточного чёрного юмора, без тебя тошно, – бросил Сварог. И продолжил.
– Неужели не ясно, что Творец готов поставить крест на выродившемся земном человечестве? Неужели не ясно, что или в ближайшее время хоть кто-то на Земле вернётся к воплощению Божьего замысла, или нам всем конец?
– А как вы думаете, братья, наш опыт может быть использован в других мирах, когда Творец ликвидирует Землю? – спокойно спросил Кова.
– Старшим помощником младшего дворника только и сможет работать носитель такого опыта! Если, конечно, в других мирах будет потребность в дворниках.
Глава 1
Пётр Григорьевич Ларионов был мужчиной в летах. Правда, всю жизнь он старался беречь здоровье и не бросать спорт. Поэтому выглядел моложе своих лет. Хотя в последние годы что-то мешало ему заниматься даже собственным здоровьем с должным настроением. И дело было не в возрасте. Апатия охватывала его всё сильнее и сильнее.
Одно время появилась надежда на обретение нового смысла жизни. Его давний друг, Федя Михеев затеял совершенно фантастический проект переселения русских в Южную Африку. Феде помогали какие-то бурские миллионеры. Вернее не помогали, а были заказчиками этого проекта. Но потом что-то там не сложилось, и дело заглохло.
Хотя сам Федя всё же уехал в Южную Африку. И даже, кажется, поспособствовал переезду туда то ли двадцати, то ли тридцати тысяч человек. Это, конечно же, не те сотни тысяч и миллионы, о которых мечтал Федя.
Ларионов и Михеев дружили с университетских времён. В группе их даже называли братьями- разбойниками, так они были неразлучны и даже внешне чем-то похожи. Да и дальнейшая жизнь складывалась у них почти одинаково. Служба лейтенантами-двухгодичниками, работа в экспедициях, второе высшее образование, полученное вечером. Диссертации, спорт, который они не бросили, выйдя из студенческого возраста, довольно поздно заведённая семья.
Однако Михеев всегда был в чём-то, как это теперь говорят, покруче Ларионова. Он более яростно выступал на ринге, более фанатично занимался наукой, всегда стремился покорять заведомо несговорчивых красавиц. Ларионову запомнилась попытка Михеева стать мастером спорта. Для этого тот принял участие в турнире, победитель которого получал это звание. В итоге, в полуфинале Федя проиграл, но, кроме этого, закончил бой со сломанной левой скуловой костью. После этого Пётр иногда поддразнивал своего друга «асимметричным мастером».
В армии Федя пытался досрочно, за год, получить звание старшего лейтенанта, что было для двухгодичника почти нереальным. Однако, не получив досрочно старлея, Федя всё же стал за два года специалистом второго класса. Это было довольно престижно, так как даже кадровые офицеры тогда получали второй класс только через три-четыре года службы.
Ларионов вспомнил их встречу после службы. Когда они, два старлея, ещё не сняв формы, совершенно случайно увиделись у метро «Университет». Стоял чудный конец июня. Они лихо смотрелись в отглаженной летней офицерской форме с новыми погонами с третьей звездой. Но и тут Федя не мог обойтись без выпендрежа. На нём были одеты неуставные, дико модные тогда туфли с подпалиной.
– Где ты такие достал? – не удержался Пётр от дурацкого вопроса.
– У нас в степях все есть, – засмеялся Федя.
Иногда Михеев казался самому Ларионову карикатурой на себя. Этаким супер Ларионовым. Пётр часто посмеивался над Фёдором, говоря ему: «Меньше страсти, Федя, меньше секса в делах обычных». Это не очень-то корректное «Меньше секса» стало для них своего рода дружеским паролем.
Поначалу Пётр загорелся идеей Федора. Он помогал ему в работе совершенно бесплатно и начал интенсивно учить английский на весьма продвинутых курсах, где использовались все мыслимые новые методики обучения. Более того, он даже взял пять уроков африкаанс у давнего знакомого по националистической тусовке, блестящего филолога.
Второй цикл обучения английскому оплатила уже фирма Федора. Пётр начал даже готовиться к отъезду.
Он бросил это дело по, вроде бы, совершенно пустяковому поводу. Подходило время оплаты третьего цикла обучения английскому. Это должно было обойтись Петру примерно в пятьсот долларов. Он уже записался у администратора и должен был внести деньги в течение ближайших дней.
Как раз в это время подоспел гонорар за одну довольно давно сделанную работу. Девятьсот долларов бедному российскому учёному были более чем кстати. С мыслями о том, как их потратить, он шёл в офис к Федору, чтобы оформить оплату третьего цикла обучения языку. Однако, там он был неприятно удивлён. Оплатить этот счёт контора Федора отказалась.
