— Он готов к первой прогулке? — спросил Тоуд.
Мистер Тоуд, конечно, говорил о мощной моторной лодке, спрятанной в лодочном сарае.
— Совершенно готов, сэр.
— Тебе принести что-нибудь, Тоуд? — спросил ничего не подозревающий Выдра.
— Дорогой друг, — томно ответил Тоуд, — мне ничего не нужно. Мы с Прендергастом говорили об одном деле, касающемся хозяйства. А теперь я готов…
Он наконец выпрямился и храбро и открыто взглянул друзьям в глаза. Из жалкого и униженного Тоуда он вдруг превратился в Тоуда Царственного, в Тоуда Бессмертного.
— Смотри-ка, Тоуд, тебе сразу полегчало, как только ты согласился с необходимостью нашего решения! — удовлетворенно отметил Барсук. — Теперь пойдем…
— Я никогда не чувствовал себя лучше! — воскликнул Тоуд, внезапно оттолкнул Выдру и пролетел мимо Барсука, низко пригнувшись и подхватив удочку, и одним прыжком оказался у открытого окна.
— Тоуд! Обманщик!
— Ха! — победоносно захохотал Тоуд, грозя им удочкой. — Хотели опять запереть меня, а? Посадить в клетку? Для моей же пользы, да? Прендергаст, приказываю вам запереть этих негодяев в доме, пока я не…
Легким прыжком Тоуд взлетел на подоконник, потом выскочил наружу и захлопнул окно, подперев раму снаружи лежавшими неподалеку граблями так, чтобы окно нельзя было открыть изнутри. И пока запертые выкрикивали угрозы и ругались, пытаясь открыть окно и дверь, которую Прендергаст успел запереть, Тоуд через террасу побежал к лодочному сараю. Но все же не так быстро, чтобы не задержаться на миг там, где та, которую любил, вознесла его до императора Цезаря, и не застыть еще раз на мгновение в той царственной позе, бросив победоносный взгляд через плечо на запертых, плененных, одураченных друзей с их смехотворными добрыми намерениями.
— Я действительно велик!
— Сэр! — позвал Прендергаст с террасы. — Боюсь, они скоро выберутся. Вы найдете остальное рыболовное снаряжение в катере вместе с удочкой, которая, я думаю, лучше этой подойдет для рыбной ловли с лодки.
— Но разве вы не бежите со мной, Прендергаст? Ведь вы у меня на службе, не так ли? Я вам приказываю!
— О сэр, я бы с радостью, но, боюсь, это не согласуется с моим профессиональным кодексом. Согласно части второй Четвертого Уложения Законов об Обязанностях Слуг от 1899 года, дворецкие могут оказывать своим хозяевам помощь, но не могут оказывать им пособничество. Первое я сделал, второго не позволяет мне совесть. Я буду содержать дом в порядке до вашего возвращения. Я также приготовлю все для Дня Открытия Памятника, который, как я понимаю, вы намечаете на раннюю осень.
— Но, Прендергаст, я не умею управлять катером!
— Это современная моторная лодка, сэр. Просто заведите мотор, поверните штурвал, не забудьте перерезать канаты, а потом забирайте вправо, резко вправо, как только выведете лодку из сарая. Это просто. Если мне позволено будет провести аналогию, я бы сравнил это с вождением автомобиля или с управлением летательным аппаратом, в чем, я полагаю, у вас большой опыт. Но кажется, сэр, ваши гости уже вырвались на свободу…
Этими словами Прендергаст напутствовал своего хозяина и с глубоким удовлетворением проследил взглядом, как Тоуд добрался до лодочного сарая. И еще большее удовольствие он получил, когда преследователи уже пересекли лужайку и почти настигли Тоуда, но вдруг раздался рев мотора, и новая лодка хозяина вылетела из сарая. Сначала она как-то неуверенно направилась к дальнему берегу, потом круто забрала вправо, а потом исчезла в облаке дыма и брызг, умчавшись вверх по течению к дому его светлости, в погоню за мадам д'Альбер.
— Желаю удачи, сэр, — произнес великолепный Прендергаст, обращаясь скорее к самому себе, чем к Тоуду, который уже вряд ли мог его услышать, — и если я вам понадоблюсь, я здесь, в Тоуд-Холле, всегда к вашим услугам.
Но последнее-то слово во всей этой истории было все-таки за Тоудом, который был уже далеко и недоступен глазу. Возможно, он как-то все же услышал доброе напутствие Прендергаста и пожелал на него ответить. А может быть, он захотел напомнить своим добросердечным, но недалеким друзьям, что дорога истинной любви никогда не бывает гладкой, однако никто не должен сомневаться, что любовь побеждает все.
Итак, почувствовав себя увереннее в управлении лодкой и увидев шнур над рулем, он дважды дернул за него и с благодарностью услышал: «Ту-ту!»
— Ха-ха-ха! — счастливо засмеялся Тоуд. — Я и на самом деле такой умный, каким выгляжу, и такой блестящий, каким кажусь. Я завоюю любимую! Она будет моей!
Ту-ту!
VII ПОД ЗНАКОМ ШЛЯПЫ И БАШМАКА
Недели, последовавшие за решением Рэта и Крота отправиться дальше по обнаруженному ими притоку, стали для Крота самым увлекательным и счастливым временем, и все его ожидания, связанные с экспедицией, полностью оправдались.
Рэту, как зверю практическому, не склонному к чувствительности, несвойственно было изъясняться красивыми словами. Он предпочитал вечером подводить итог дня короткими фразами вроде: «чудом спаслись», или: «не для слабонервных», или: «тяжелый случай».
Что до счастья, то Рэт выражал его удовлетворенными вздохами и безмятежным молчанием, иногда, в очень редких случаях, добавляя к этому что-нибудь вроде: «Ну, Крот, старина, кажется, дело оказалось стоящим».
Еще реже Рэт настолько забывался, что начинал мурлыкать песенку, как когда-то в молодые годы, когда они с Кротом только познакомились. Он то мычал, то напевал, а слова подставлял подходящие настроению и моменту.
У Крота не было сдержанности Рэта; он выражал свое удовлетворение и радость по поводу всего, что они видели и испытывали, и болтал без умолку по вечерам, пока они разбивали лагерь на ночь.
Местность, мимо которой они плыли, была более гористой, чем на их родных берегах, и богаче травами и вереском, а Река текла здесь быстрее. На поворотах часто случались глубокие омуты; в их зловещие глубины солнечный свет не проникал, и они казались мутными и загадочными. В таких местах воздух был сырой и холодный. А там, где берега густо заросли травами и кустарником, всегда казалось, что уже вечереет, даже в солнечный день.
— Мы еще не так далеко отплыли, как ты думаешь, Крот. Нам ведь ничего не видно, кроме берегов, а Река здесь очень петляет, и от этого возникает ошибочное впечатление, что пройдено большое расстояние, — объяснял Рэт.
Рэту приходилось править очень осторожно, потому что при таком течении и внезапных поворотах в один прекрасный момент они могли оказаться на порывистом ветру, на бурных волнах Реки, чьи воды текут, куда им заблагорассудится. По этой причине, а еще и потому, что Рэту стало казаться, что на Реке запахло опасностью, они продвигались медленно, а в иные дни просто не трогались с места.
Когда растительность на берегах несколько поредела и пошел более спокойный пейзаж, они не стали лишать себя удовольствия помедлить и полюбоваться окрестностями, тем более что как раз началась сильная жара. Путешественники причалили к подсохшему берегу подальше от солнцепека, чтобы провизия не испортилась от жары, масло не прогоркло, а запасенная для питья вода осталась холодной и свежей.
Крот, который ведал провиантом экспедиции, использовал разные способы предохранения продуктов
