— Все хорошо, спасибо. Насколько я понял, вас интересует прежде всего моя функция форсированного метаболизма?
— Совершенно верно, Федор. Всего девять человек обладало такой способностью. Можно было модифицировать больше, но… Знали бы куда падать, подстелили бы соломки, — так говорили в наших краях?
Раскин поморщился.
— Форсированный метаболизм был разработан в качестве страховочной системы для работы на Забвении. На других планетах отсутствие этого навыка не является критическим.
— Да, Забвение… — Моисей дернул себя за ус. — Рассказывали о тебе. Молодец. Мужик!
Раскин проследил за взглядом старика и подпрыгнул на месте: у дверей дома висел кухуракуту. В лучах солнца его свечение было едва заметным. Словно струи воды в невесомости, колыхались прозрачные псевдоподии.
Кухуракуту отреагировал на взгляд Раскина «китовым криком». Поток излучения был не таким сильным, как на Забвении, но все равно от него заныли зубы. Вероника охнула и побледнела.
Моисей вскочил со своего места.
— Ну! Пошел! Пошел в дом! — замахал он руками на кухуракуту. Чужой, как ни странно, внял этим пастушеским приказам. Вплыл в двери и исчез с глаз людей.
— Ты смотри: узнал! — констатировал Моисей в «спину» Стеклянного. Повернулся к гостям: — Простите моего друга! Уверяю, он не хотел ничего дурного. Ультразвуковая эхолокация — один из способов, которым кухуракуту получает сведения о мире.
— Форсированный метаболизм, Борис, — напомнил Раскин. — Не так давно мне обещали — выполнишь миссию на Забвении и можешь требовать, что душа пожелает. Миссию я выполнил, что душа желает — нашел. И сейчас не терпится узнать: что же не позволяет мне уйти на пенсию, как я того хочу?
Моисей кивнул, собираясь с мыслями.
— Тебе рассказывали о том, как кухуракуту уничтожили Сердцевину? — спросил он.
— Да. Упоминались какие-то небывалые «плазменные корабли». До сих пор не могу понять, что это такое и почему война давным-давно не завершилась победой кухуракуту, если они обладают столь немыслимой технологией.
— Я посвятил немало времени поиску ответа на этот вопрос. Немыслимое тоже имеет границы. И пример тому — наша Вселенная. Кухуракуту ежечасно сканируют Всеобщность, ведут наблюдение за напряженностью информационной среды, следят за возникновением потенциальных центров интенсивности: объектов, которые могли бы стать новой Сердцевиной…
— Значит, Всеобщность — такая же информационная среда, как, скажем, Галаком? — перебила старика Вероника.
— Отчасти. Галаком существует в виде пакетных сообщений, проходящих по каналам гиперсвязи из одной точки космоса в другую. Он лишь связывает тривиальные компьютерные сети Земли, Луны, Александрии и так далее в единую межзвездную справочно-развлекательную систему. А Всеобщность — это поле, которое существует постоянно, вне зависимости от расстояний и нашего с вами… гм… желания. Но, возвращаясь к стратегии кухуракуту, Федор. Они ведь, понимаете ли, — не люди.
Моисей встал со скамейки, сделал два шага в одну сторону, шаг в другую… Снова сел, подергал себя за бороду.
— Когда кухуракуту попали под власть Всеобщности, им хватило лишь одного поколения для того, чтобы выработать защитную мутацию. Они не предполагали, что разгром Сердцевины повлечет за собой долговременную войну со спорами и ххта, а также — осаду Сектора Веги. Понимаете, их естественная среда обитания — атмосфера газового гиганта… Газового гиганта! И для них потуги других рас господствовать в космосе — не более серьезны, чем жужжание насекомых.
Он остановился и навел на Раскина блестящий, торпедообразный ноготь указательного пальца.
— Скажи, что ты предпримешь, если найдешь мод крышей своего дома осиное гнездо, Федор? Наверняка вооружишься инсектицидом и уничтожишь его обитателей. Если количество ос во дворе не уменьшится, ты едва ли станешь обрабатывать ядом каждое встречное липкое пятно, — он щелкнул пальцами по виноградному листу, — каждую гроздь: в конечном счете, можешь и сам почувствовать себя плохо. Я думаю, ты занавесишь двери и окна противомоскитными сетями и будешь искать второе гнездо. Верно?
— Верно. Я понял тебя, Борис, — сказал Раскин. — Для того чтобы закрыть Сектор Веги, кухуракуту вместо противомоскитных сетей использовали квантовые ингибиторы. Вместо инсектицида у них под рукой — плазменные корабли. И остается только найти второе гнездо. Новую Сердцевину.
Моисей вздохнул.
— Дело в том, что Сердцевина «номер два» уже дала о себе знать. Примерно полгода назад обнаружен сигнал с идентичной сигнатурой. Не скрою, его мощность на несколько порядков ниже той, что исходила из системы Кастора. Но есть все основания предполагать, что уже в самое ближайшее время… — Моисей развел руками. — С тех пор существует и наш безумный план, в котором задействован мутант, идентичный тебе, Федор.
— И где же находится эта новая Сердцевина? — Раскин улыбнулся. — На Забвении, что ли?
— Нет, — отрезал Моисей, — на Земле.
Раскин и Вероника изумленно переглянулись.
— На Земле? — переспросила Вероника. — Как такое могло случиться? Впрочем…
— Об этом можно было догадаться, — процедил, опустив голову, Раскин. — Полный контроль над Федерацией со стороны Треугольника… Сонмища зараженных людей… — он положил руку на локоть Вероники. — Ты разве не знала об этом? Ведь Томас держал тебя в курсе, для чего Лендлордам нужен Гордон.
Вероника помотала головой.
— Я полагала, что Гордона собираются завербовать для агентурной работы на Земле. Я не знала, что Земля — это теперь Сердцевина.
— Для чего вам агент на Сердцевине? — спросил Раскин Моисея.
— Кухуракуту готовы уничтожить второе гнездо, — ответил старик, — им безразлично, что Земля — родная планета людей. В их понимании, из гнезда появляются лишь новые осы, не более того. — Он замолчал, даря возможность гостям осмыслить услышанное. Затем продолжил, повышая голос: — Плазменные корабли Стеклянные собирают прямо внутри Солнечной системы. В атмосфере Урана или Нептуна, окраина системы наблюдается из рук вон плохо… После их атаки Земля станет вторым Каллисто. Без атмосферы, без жизни и без единого шанса, что на ее поверхности когда-нибудь приживется хоть одна бактерия.
Раскин вспомнил, что спутник Юпитера Каллисто считается самым кратеризированным телом в Солнечной системе. Да, красноречивое сравнение.
Моисей продолжил:
— Лендлордам, конечно, вольготно живется на Авалоне. Сами себе хозяева… Но — дьявол разбери! — мы против того, чтобы Землю пустили в расход! — он ударил могучим кулаком по столу. — Мы строили планы на будущее с учетом сотрудничества с человечеством!
— Да — вы хотели нажить себе капиталец, потихоньку сбывая людям из Солнечной системы ноу-хау кухуракуту, — поддел «библейского старца» Раскин.
Моисей отпираться не стал. Раскин прикусил язык, внезапно почувствовав стыд.
— Я вижу одну возможность спасти Землю от уничтожения, — проговорил Моисей. — Шанс ничтожный, и если решишь, что игра не стоит свеч, тебя никто винить не посмеет.
«Ну конечно!» — с досадой подумал Раскин, вспоминая битву на Барнарде-1. Сколько «сине-черных» остались лежать среди руин Циркона? Он до сих пор боялся спросить об этом у Томаса.
Если бы у него на самом деле была возможность выбирать…
Солнце опустилось за сопку. Озеро и дом Моисея накрыла густая недружелюбная тень. От озера повеяло тиной. Вот и пришел конец умиротворению. Теперь в этой котловине не приятнее, чем на болотах Хамелеона.
