карты.
Матти
Мне повезло: в процессе бесцельного бега глубокий поток сознания вдруг подхватил меня. Я отправился на длинную пробежку, чтобы потом изгнать из себя тоску. Побегав без мозгов взад-вперед по дорожкам Центрального парка, я остановился посреди района Маунуннева, за пределами изучаемой территории.
Тряхнув вспотевшей башкой, утер рожу футболкой. Я постарался сориентироваться по названию улицы: табличка пряталась в ветвях большой березы. Не очень-то хотелось разглядывать ободранный указатель, чтобы прочесть название, ясно – длинное.
Я прошел метров сто вперед, и там, словно ожидая меня, был он. Старый желтый дом фронтовика, высшее достижение бытового деревянного зодчества. Ни добавить, ни отнять.
Я сразу принял решение.
Я пережил примерно то же, что на фестивале Руйс-рок, когда впервые увидел Хелену. Она вышла из встречного света прямо на меня: спутанные светлые волосы, свитер всех цветов радуги – и поселилась в моем сердце.
Я смотрел на дом, как на Хелену. Дом был лет на пятнадцать старше моей жены, желтая краска стен уже слегка осыпалась на траву, застрехи щетинились тут и там, а черепичную крышу покрывали замшелые кочки.
Я ни секунды не сомневался. В этот дом я бы привел свою семью.
Приблизившись, я заметил у почтового ящика старика и остановился. Он стоял, опершись на свою палку, и напоминал небольшое можжевеловое дерево.
Я подошел к нему и представился.
– Чего надо?
– Вот, ищу дом.
– Вон, за спиной дом, только он не продается. Пока. Хотя сын хочет. И его жена.
Старик поднял палку.
– Пока руки смогут держать вот это, дом будет мой.
Руки его дрожали, голова подергивалась. Сморщенная кожа смахивала на плохо расглаженное одеяло. Я сказал, что не имел в виду ничего плохого.
– А что тогда?
– Я хочу такой дом.
– Стервятники.
– Вы ошибаетесь, вы принимаете меня за кого-то другого.
– Подкарауливали четыре месяца, пока Марта умрет. Этого вы ждали. И четырех дней не прошло с похорон, как первый уже звонил в дверь. Марта ушла, теперь вы хотите дом.
Старик повернулся ко мне спиной. Я сказал, что мне ничего не известно о его семье, тем более о смерти жены. Он продолжал, не обращая внимания на меня:
– Я убивал людей. Я не видел их лиц, вот твое – вижу, но я тебя не убью. Стоит тебя прикончить, как приедет другая желтая машина, и оттуда выйдет точно такой же. Вам нет конца, это наш брат кончится скоро.
Высказавшись, старик заковылял, опираясь на палку, в сторону веранды. Я увязался следом.
– Я не агент по недвижимости.
– Кто тогда?
– Покупатель. Я хочу дом для своей семьи.
– Этот не продается. Если будет продаваться, то там, в конторе. Валите к черту. У него спросите!
– Я не хочу ничего у вас отнимать, мне только необходим дом.
Старик поднял палку. А другой рукой указал на грудь.
– Трость поднимается, сердце бьется.
После этого он вошел в дом, захлопнув за собой дверь. Стекла на веранде задребезжали.
Я прочитал на почтовом ящике имя и припустил домой. Грунтовая дорожка под ногами казалась мягкой, словно я бежал по пружинному матрацу. Лес был насыщен кислородом, который вливался через рот и нос прямо в мозги. Я заметил, что духовная сила руководит моим бегом, ноги – всего лишь необходимые отростки, которым приказывали высшие силы.
Ах, если бы Хелена и Сини оказались здесь, я поднял бы их себе на плечи и побежал бы назад к этому дому, а там спустил на траву и сказал бы: вот – награда за терпение, результат моего исследования.
Весь остаток дня я думал о старике. Старик пробрался в мой сон, он мешал мне спать, разбудил по утру. Оксанен, Тайсто.
Почему?
Потому что он знал только одно дело.
И потому что он не слушал меня.
Я тоже знаю только одно дело.
