— Кто продал оружие?
— Не имеет значения, купить его можно когда, где и у кого угодно. Бывали когда-нибудь на фермерском аукционе в Керри? Там скотину продают. Принцип такой: приезжаете на аукцион, находите продавца и торгуетесь — с оружием здесь так же.
Матушка Блэссинг отошла в уборную, где переоделась в черные шерстяные штаны и свитер. Достав из сумки винтоверт, она пояснила:
— Сейчас демонтирую «черный ящик» нашего «мерседеса». Устройство замкнуто на подушку безопасности.
— Зачем? Думаете, попадем в аварию?
— Записывать информацию об авариях — первоначальный замысел создателей «ящика». — Открыв переднюю дверь со стороны водительского места и растянувшись на сиденье, ирландка принялась откручивать панель под рулевым колесом. — Поначалу записывающее устройство создавалось именно на случаи аварий, потом компании-прокатчики стали использовать систему электронного наблюдения, чтобы отслеживать водителей, превышающих скорость. Сегодня у всех машин «черный ящик» соединен с устройством GPS. Можно не только вычислить, где вы находитесь, но и узнать, когда жмете на газ, на тормоз и когда забываете пристегнуться.
— Как такое удалось провернуть?
Матушка Блэссинг сняла панель, обнажив нутро системы безопасности.
— Представьте, что право на личную жизнь умерло, и ему поставили надгробие. Что бы на нем было написано? «Не волнуйтесь, так всем будет лучше».
По шоссе А2 и дальше через французскую границу они въехали в Бельгию. Пока матушка Блэссинг следила за дорогой, Холлис подсоединил к компьютеру сотовый и вышел в интернет проверить почту. Джаггер писал, что двое Свободных бегунов из Берлина будут ждать в доме на Августштрассе.
— Мы знаем, как их зовут? — спросила ирландка.
— Тристан и Крете.
— Крете, — усмехнулась матушка Блэссинг, — по-немецки значит «жаба».
— Кличка как кличка. То есть… Вас, например, зовут матушкой Блэссинг. К чему бы это?
— Я не сама себя так назвала. Выросла в семье из шести человек; Арлекином был мой дядя — семья выбрала меня, чтобы продолжать традицию. В итоге мои сестры и братья остались простыми людьми, у которых есть работа и семья, а я стала учиться убивать.
— И затаили обиду?
— Мистер Уилсон, вы на психолога не учились? Или все американцы такие? На вашем месте я бы не стала зацикливаться на детстве. Мы живем настоящим потихоньку, худо-бедно, но идем к будущему.
На въезде в Германию за руль сел Холлис. Поразительно, но на автобане не было скоростных ограничений. «Мерседес» мчался со скоростью сто шестьдесят километров в час, а мимо проносились другие машины. Через несколько часов появились указатели: сначала «Дортмунд», потом «Билефельд», «Магдебург» и, наконец, «Берлин».
Холлис повернул к выходу номер семь — на Кайзердамм, и уже через несколько минут они ехали вниз по Шарлоттенштрассе. Близилась полночь. Небоскребы из стекла и металла сверкали огнями, но на улицах было почти безлюдно.
Остановив машину на боковой улочке, Холлис и матушка Блэссинг вышли и достали из багажника оружие. Пистолеты они спрятали под одеждой; меч ирландка вложила в металлический футляр и повесила на плечо. Разрядив пистолет-пулемет, Холлис убрал его в сумку. Он думал, придется ли умереть сегодня? Внутри чувствовалась пустота, отрешенность. Возможно, это матушка Блэссинг и увидела в бойце; он был теперь достаточно холоден, чтобы стать Арлекином. Представился шанс защитить будущее, но Арлекинов постоянно преследуют, у них — ни друзей, ни любимых. Неудивительно, что у Майи в глазах столько тоски и боли.
Дом на Августштрассе оказался ветхим пятиэтажным зданием. На первом этаже, где раньше был танцевальный зал для рабочего класса, ныне располагались ресторан и ночной клуб. У входа выстроилась очередь молодых людей; они курили, наблюдая, как одна парочка страстно целуется. Открываясь, двери выпускали наружу волны шума и грубой электронной музыки.
— Нам в комнату 4В, — сказала матушка Блэссинг.
— Еще целый час, — ответил Холлис.
— Всегда полезнее прийти заранее. Никогда не являйся на встречу с незнакомцем в назначенное время.
Холлис проследовал за матушкой Блэссинг внутрь, а там — к лестнице. Похоже, здесь переносили электропроводку, потому что стенные панели были вскрыты, и ступени покрывала гипсовая пыль. По мере того как Арлекин с бойцом поднимались, музыка из ночного клуба постепенно стихала.
На четвертом этаже матушка Блэссинг приложила палец к губам и достала пистолет. Взявшись за ручку, Холлис обнаружил, что дверь не заперта. Оглянулся на ирландку и открыл дверь — Арлекин ворвалась в пустую комнату.
Внутри было полно разбитой мебели: диван без ножек, старые матрацы, столы и стулья из разных комплектов. Стены украшали фотографии, на которых Свободные бегуны выделывали сальто и пируэты, перепрыгивали с крыши на крышу; казалось, гравитация над ними не властна.
— Что дальше? — спросил Холлис.
— Ждем, — ответила матушка Блэссинг, пряча пистолет в наплечную кобуру и садясь на кухонный стул.
Ровно в час ночи Холлис услышал, как кто-то спускается по фасаду здания. В окне показались две ноги. Спустившись на орнаментированный карниз, ползун открыл окно и влез в комнату. На вид ему было лет семнадцать; наряд из потертых джинсов и балахона дополняли черные дреды и татуировки в виде геометрических фигур на тыльных сторонах ладоней.
Следом в окне показалась еще пара ног. Второму бегуну было лет одиннадцать-двенадцать. Из-за гривы спутанных каштановых волос он напоминал эдакого Тарзана с mp3-плеером на поясе и наушниками на голове.
Младший бегун впрыгнул в комнату, и старший поклонился; было в его движениях нечто театральное — от актера, который ощущает постоянное внимание публики.
—
— Нам показалось, так будет лучше преподнести свои — как это по-английски? — «рекомендации». Мы из команды района Шпандау. Я — Тристан, это — мой брат Крете.
Волосатый паренек покачивал головой в такт музыке. Заметив, что все смотрят на него, он смутился и отбежал к окну — того и гляди выпрыгнет.
— Он знает английский? — спросил Холлис.
— Только пару фраз. Крете! — крикнул Тристан. — Что-нибудь по-английски,
— Многомерная визуализация, — прошептал Крете.
—
— О программе «Тень» вы тоже в Сети узнали?
— Нет, от сообщества Свободных бегунов. Наша подруга Ингрид работает в компании «Персонал кастомер». Надо думать, хорошо работает, потому что некто Ларс Райххардт пригласил ее к себе в отдел. Они выполняют каждый небольшое задание и молчат, друг с другом не делятся. Когда Ингрид повысили, она получила доступ к другой секции — там и узнала о «Тени». А потом пришел е-мейл от британских бегунов.
— Мне и Холлису надо проникнуть в компьютерный центр, — сказала матушка Блэссинг. — Поможете?
— Ну конечно! — Тристан протянул руки, словно предлагая дар. — Положитесь на нас во всем — от и
