– Да, из Лондона, – подтвердил я.
– Я ездил с мамой в Лондон в детстве, – поведал мне Берти. – Она уже,
разумеется, давно умерла.
Не надо было иметь семь пядей во лбу, что прийти к выводу, что этот Маршалл
давно уже впал в маразм. Ему было уже
далеко за семьдесят и, хотя он не раз интересовался, розенкрейцеры мы или нет,
мои уклончивые ответы неизменно
убеждали его в том, что мы вошли в Храм на законных основаниях. Берти провел нас
по музею, рассказал нам историю
каждого экспоната, а затем сообщил, что его лучший друг, который передал свою
коллекцию на хранение музею, недавно
скончался. Когда мы, наконец, проникли в библиотеку, я отвлек внимание Берти
болтовней на разные оккультные темы, в то
время как Майер рылся в древних манускриптах, выуживая интересовавшую его
информацию и тайком выдирая из них те
рисунки, которые невозможно было скопировать. Как только Майер успешно завершил
свою работу, Маршалл устроил нам
экскурсию по административным помещениям, после чего мы с ним распрощались.
Вечером я прочитал последнюю лекцию
и Майер выписал мне чек на десять тысяч долларов, а затем проводил меня в
аэропорт. И снова на свободные кресла в моем
ряду с обеих сторон от меня сели привлекательные молодые особы, которые отчаянно
пытались втянуть меня в беседу. Но я
не поддался, поскольку они явно работали на спецслужбы.
***
Я вернулся в Брикстон и обнаружил в квартире Ванессу, а вернее – ее
двойника. Я догадался, что, подобно мне эта
женщина – жертва экспериментов по контролю над сознанием. Следовательно, если я
буду отдавать ей приказы в достаточно
властной манере, она станет мне повиноваться. Любой человек с высокой
чувствительностью к гипнотическому воздействию
легко поддается убеждению. Именно личностей такого типа службы безопасности
выбирают для промывания мозгов. В
целях удобства я буду в дальнейшем называть эту девушка именем покойницы. Итак,
я приказал Холт раздеться. Когда она
повиновалась, я внимательно обследовал ее тело. Соски у нее были больше, чем у
Ванессы, а на правой ягодице она имела
крупное родимое пятно, которое отсутствовало у моей покойной послушницы.
– Ляг на постель! – потребовал я, и как только и этот приказ был исполнен,
сказал:
– Расслабься, ты очень устала, ты очень-очень устала. Твои веки тяжелеют, и
тебе хочется спать. Расслабь каждый мускул
твоего тела. Расслабь ноги, ты чувствуешь, как теплота распространяется от ног
по всему телу. Дыши ритмично. Расслабь
мышцы живота и грудной клетки. Тебе так тепло, словно ты лежишь под ярким летним
солнцем. Расслабь мышцы шеи, ты
чувствуешь, как тепло достигает твоей макушки. Теперь, когда ты заснула глубоко,
я хочу, чтобы ты рассказала мне все, что
видишь.
– Я вижу моральный мир, – бормотала Ванесса, – в развалинах и пепелищах,
словно в мифах. Он подобен лунному миру,
как я его себе представляю, но в то же время я сознаю, что предо мной – мозг
изумительных способностей. Куда бы я не
посмотрела, везде я вижу его отражения в самом себе, подобные отражению звезды в
воде. Я вижу красное свечение,
слабеющее на глазах, и синий огнь – мерцающий и неверный – то близкий, то
далекий, то теряющийся за облаком. А
серебряная искра сияет неизменно…
Было совершенно очевидно, что агентство, запрограммировавшее Ванессу,
набила ее голову этой мистической чепухой,
предусмотрев заранее возможность того, что, встретившись с ней, я подвергну ее
гипнозу. Я попытался вернуть девушку в ее
детство, чтобы начать оттуда распутывать клубок, но эта часть ее памяти
оказалась надежно заблокированной. Месяцы, если
не годы, уйдут на то, чтобы разгадать доверенную Холт тайную миссию, а столько
времени у меня просто нет в
распоряжении. Вместо этого я решил выяснить, с каким посланием хозяева Ванессы
направили ее ко мне.
– Говори то, что должна сказать мне! – рявкнул я.
– Необходимо принести жертву, – уверенно заявила Холт, – а чтобы принести
ее, нужен Жрец-Палач. Я – жертва, а ты -
палач. Людям присуща жестокость, а ритуальное убийство дает возможность придать
этой жестокости смысл. Меня следует
принести в жертву общинному богу, чтобы устранить нечистоту, и ты должен
привести приговор в исполнение. Сделав это,
ты превратишься в козла отпущения, который возьмет на себя грех кровопролития,
чтобы смыть кровью худшее зло. Тебя
изгонят из общества, но, одновременно, жизнь твоя станет неприкосновенной и
никто не посмеет причинить тебе зло.
Я посмотрел на распростертое предо мной тело Ванессы. Оно было
привлекательным, хотя и несколько костлявым на мой
вкус. Я совлек с себя одежду и возлег рядом с ней. Она наклонилась и поцеловала
меня в губы. Я подумал про себя, не
является ли и это частью ее программы, с целью предохранить ее от возможного
отпора с моей стороны. Я вывел Холт из
гипнотического транса и ничуть не удивился, когда обнаружил, что она по-прежнему
хочет ебаться со мной. Я провел
пальцами по спине Ванессы, которая взяла мой член в руку и направила его к себе
в дыру. Все дальнейшее было лишено
всякой романтики, да она нам была и не к чему: мы сошлись как пара диких тварей
и вскоре я изверг мое семя.
Моя партнерша, впрочем, к тому времени уже уснула. Мне стало как-то не по
себе: я не знал ни кто она, ни что она делает
на этой странной квартире в Брикстоне. Все это не имело никакого отношения к
моей деятельности в кино. Я встал, принял
душ, и, посмотрев на себя в зеркало, понял, что мне хочется быть Кевином. Мне
претило становиться Филиппом и вести
пресный образ жизни, характерный для среднего класса. Мне надо было выспаться.
Усталому мне сложнее давался переход
