первопричиной греха является нехватка Силы, Мудрости или Воли. Тот, кто знает
добро и имеет силы творить его, обязан
обладать также и Волей, дабы не впасть в грех.
Сайиду Нафишах вывели в центр лабиринта и повелели ей раздеться. Пока ее
вели обнаженной через лабиринт, в центре
которого располагалась виселица, со всех сторон раздавались недоуменные крики.
Толпа ожидала увидеть Пенелопу Брэйд,
отец которой решился отдать свою единственную ночь, чтобы та стала
могущественной сущностью в мире духов. Во время
общего замешательства я ускользнул в рощу, где сбросил с себя простыни и
помчался вниз по склону горы.
– Это же Сайида Нафишах! – закричал кто-то. – Мы не можем принести эту
девицу в жертву, ее отец не давал нам такого
разрешения, а он – очень влиятельный человек.
– Вы правы! – возопил Верховный друид. – Все церемония погублена, потому
что у нас не остается времени, чтобы
приготовить замену, поскольку до астрологической конъюнкции остается шесть
минут!
Я пробирался через кустарник и перемахивал через изгороди. Я знал, что
друиды порвут меня на клочья, если поймают.
Добравшись до проезжей дороги я начал голосовать. Машин было немного, но мне
повезло – примерно пятая остановилась и
подкинула меня до самого Уимблдона. Для того, чтобы добраться до Тернем Грин на
метро, мне пришлось пересесть всего
один раз. Пенелопа Брэйд поджидала меня в моей квартире. Я дал ей детальный
отчет о связях ее отца с язычниками. Я
подвергал себя сильному риску, отправившись в Уолберсвик, чтобы изгнать демона,
овладевшего моей возлюбленной, но все
обошлось к лучшему, и девушка, которую я спас от пламени ада, приняла мое
предложение и согласилась выйти за меня
замуж.
***
Я закрыл глаза и слегка расслабился, а когда я открыл их снова, Ванесса
исчезла. Вместо нее напротив меня сидел
мужчина, в котором я узнал доктора Джеймса Брэйда. Он был моим повелителем -
человеком, от которого я пытался
скрыться всю свою жизнь. Я проследовал за Брэйдом, мы сели в автомобиль и поехали в кабинет доктора в Белгравии.
– Плоховато выглядите, – дружелюбно сказал Брэйд. – Витаминчиков бы вам вколоть.
– Я не хочу убивать ее, – рыдал я, пока меня пристегивали ремнями к
операционному столу. – Почему я должен ее
зарезать?!
– У вас нет выбора, – сказал доктор, выкручивая мне руку. – Вы думаете, что
вырвались из-под контроля, но каждый эпизод в вашей печальной истории запрограммирован нами.
– Не понимаю!
– Это следующая стадия наших экспериментов по контролю над сознанием, -
принялся объяснять хирург. – Мы хотим
научить наших пациентов сознательно активировать различные личности, которые мы
создали в их мозгу. Овладев этим
умением, они с легкостью справятся с любой ситуацией, возникшей в ходе ведения
ими шпионской деятельности.
– Но у меня нет склонности к совершению убийств, – простонал я.
– Какая чушь! – рявкнул Брэйд. – Неужели вы не знакомы с так называемой
миметической теорией возникновения
желания?
– Нет.
– Мы ценим вещи, – принялся разъяснять доктор, – потому что их желают
другие люди. Мы усваиваем систему ценностей,
подражая другим, – короче говоря, мы не столько желаем вещи сами по себе,
сколько желаем походить на ближних. Но если
мы желаем того же, что и другие, то конфликт неизбежен. Для того чтобы положить
конец этому конфликту, необходим
суррогат, очистительная жертва, убийство, после которого в социуме воцаряется
покой. В вас мы запрограммировали
личность, идентичную той, которая имплантирована в сознание моей дочери. Это
неизбежно приведет к конфликту между
вами и Пенелопой, и конфликт этот вы сможете разрешить только через ритуальное
человеческое жертвоприношение!
– Но это ужасно! – простонал я. – Это же так ужасно!
– Ничего ужасного, – настаивал Брэйд. – Этот акт разом окупит все вложения,
сделанные в мои исследования! Как бы вы не
упирались, в конце вы сделаете то, что хочу от вас я!
– Ни за что! – вскричал я, но тут игла вошла в мою вену, и началось
беспамятство, которое продолжалось то ли несколько
недель, то ли несколько месяцев.
