за жирные ляжки попытался развернуть ее в другую сторону. Поначалу Холт
сопротивлялась, но вскоре я уже прижимал ее
пизду к моим губам, и струйки менструальной крови стекали по моему подбородку.
Скоро, очень скоро я окроплю ее моим
молоком. Девица, как я и предполагал, приподняла голову и продолжила охаживать
мой прибор при помощи одних только
пальцев. Я засосал ее разбухший клитор в рот и она зарычала от удовольствия. Я
представил себе Ванессу с моим членом,
направленным ей прямо в лицо словно ствол пистолета. Я должен был окропить этот
лик, эти врата души, который в
людском представлении является воплощением личности.
Я почувствовал, как все мое тело наполняется силой оргазма, как напряжение
растет у меня в паху и как белая слизь,
воплощение жизни, уже отравленной ядом смерти, вырывается из моего
мочеиспускательного канала и брызжет Ванессе
прямо в откормленную ряшку. На какое-то мгновение я почувствовал, как она
навалилась на меня всей массой своих
обширных телес, но в следующее мгновение суккуб куда-то исчез. Наконец, после
продолжительной борьбы мне удалось
изгнать Демоницу! Я заснул на сырой траве и когда чьи-то сильные руки схватили
меня за щиколотки, я еще ничего не
соображал.
– Боже праведный! – воскликнул коп. – Он не только с голой задницей, у него
еще все лицо в крови!
Я знал, что попал в затруднительную ситуацию, и мне вряд ли поверят, если я
начну объяснять, что только что изгнал
Демоницу туда, откуда она явилась. Поэтому я ограничился тем, что рассказал как
путешествовал автостопом и женщина,
посадившая меня в машину, вытащила пистолет, приставила его к моему виску, а
затем заставила меня вылезти с ней из
машины посреди кладбища и вылизать ее, чего ни один мужчина в здравом уме не
стал бы делать, поскольку у нее как раз
были критические дни. Наконец она заставила меня проглотить наркотик, чем и
объясняется то, что я спал в момент, когда
меня обнаружили. Мне показалось, что арестовавшего меня констебля этот рассказ
не показался особенно убедительным.
Однако я воспользовался положенным мне телефонным звонком, чтобы предупредить
Сайиду Нафишах о моем положении.
Ее семья наверняка сможет привести в действие нужные пружины, чтобы меня
выпустили на свободу.
Меня отвезли обратно в Лондон и в полчетвертого ночи выпустили под залог,
внесенный Сайидой. Перед тем, как
свалиться в постель, мне предстояло разобраться только с одни последним дельцем.
Мэри-Энн отвела меня по улицам
Уайтчэппеля на Бакс-роу. Мы поцеловались и вскоре Николс уже положила руку на
мою ширинку. Я чувствовал, что меня
сотрясает мелкая дрожь, когда она извлекла оттуда мой отросток и изучила его при
свете луны. Затем моя спутница задрала
юбку и я и с силой вогнал свой член в черную дыру ее пизды. Затем я вернулся
обратно в свою квартиру на Брик-лэйн, в то
время как Нафишах скрылась во тьме ночной.
Я очнулся в незнакомой постели. Рядом никого не было. Я встал и открыл
шторы. Лоджии, лоджии, ряды лоджий -
спальный район. В комнате почти ничего не было: гардероб с весьма странным
подбором одежды да несколько эстампов на
алхимические сюжеты на стенах. В гостиной – ряд предметов явно чернокнижного
толка и книги, книги, книги. Бегло
пробежав взглядом по корешкам, я успел различить труды Элифаса Леви, Папюса и
Юлиуса Эволы. Из названий книг
явствовало, что их авторы писали на эзотерические темы, о чем свидетельствовал и
тот факт, что немногие известные мне
имена принадлежали прославленным оккультистам. Среди прочих были там и
произведения Алистера Кроули, мадам
Блаватской и Дион Форчьюн. Я закрыл глаза и наугад взял книгу с полки. Мне
попалась “Тайна Запада” Дмитрия
Мережковского, которая в те времена еще была китайской грамотой для моего
неискушенного глаза.
Я быстро просмотрел содержимое досье, находившихся в выдвижных ящиках. В
первых трех содержались документы,
относившиеся к истории и ритуалам группы, зарегистрированной под официальным
названием “Общество Любителей
Древности Южного Лондона”, хотя оно действовало и под множеством других имен,
например “Ложа Черной Завесы и
Белого Света”. В документах часто встречалось имя одного человека, которого я
отлично знал, но, тем не менее, я оказался
абсолютно не подготовлен к шоку, ждавшему меня, когда я заглянул в последний,
нижний ящик. Дело в том, что человек
этот не просто носил то же имя, что и я – он был тождественной со мной
личностью. Я уставился на мое собственное
свидетельство о рождении – документ, который мог получить только я сам при
достижении совершеннолетия. На
свидетельстве старомодным почерком было начертано имя, которое я никогда не
предавал огласке: Джеффри Реджинальд
Томпсон.
Я швырнул обратно в ящик пачку бумаг, направился к телефону, взял трубку и
набрал мой собственный номер. Пока
лондонские АТС пощелкивали, осуществляя соединение, я поднял связку ключей,
которая лежала возле записной книжки. Я
перебирал их, слушая мой собственный голос на автоответчике. Когда звуковой
сигнал сообщил мне, что на пленке имеется
достаточно места, чтобы оставить сообщение, я почувствовал поднимающуюся во мне
волну гнева,
– Ты скоро сдохнешь, ты, мешок с говном, вообразивший себя режиссером
экспериментального кино. Я родился, как и ты,
в Лондоне, но, в отличие от тебя, я по-прежнему почитаю предания наших
ирландских предков-друидов. Я убью тебя одним
враждебным и смертоносным порывом моей магической Силы!
Затем я вернулся обратно в постель. Я мало спал в последнее время, поэтому
мне хотелось воспользоваться
