наткнулась на старые письма Лейлы Биллу на фронт.
— После личной встречи с миссис Оливер, — закончила я, — уверенность в том, что Сара О'Мара — моя мать, еще больше окрепла.
Прошло несколько минут, прежде чем он заговорил, и совершенно иным тоном, чем раньше. В его голосе была строгость.
— Надеюсь, тебе не придется разочаровываться, Дженни. Ведь все это может оказаться простым совпадением.
— Но я чувствую, тут речь идет о чем-то большем!
— Может, стоило сначала написать ей?
— Знаешь, мне это пришло в голову только на корабле. Правда, теперь, когда ее муж давно умер и у нее нет никакой семьи, я уверена, что не причиню ей вреда своим появлением.
Джеф с сомнением покосился на меня.
— Твое появление в любом случае явится для нее большим сюрпризом. И нельзя поручиться за то, что этот сюрприз будет для нее приятным.
— Почему ты так говоришь? — спросила я, чувствуя, что мне становится не по себе.
— Ты не должна забывать о том, что в свое время она тебя бросила. На это у нее, конечно, были свои причины…
— Но ведь она могла пойти на это ради моего же блага…
— Будем надеяться, что все так и было.
— Ты думаешь, она просто хотела переложить ответственность за ребенка на чужие плечи? Ты хочешь сказать, что я была для нее только… обузой?
Джеф промолчал.
— Знаешь, Джеф… Мне почему-то в это не верится. Ведь я отлично помню, как рассказывала о ней Лейла. Она искренне любила мать и всегда говорила, что я была Саре всего дороже.
— Порой мы совсем не способны распознать людей, которые считаются нашими близкими.
— Ты думаешь, что ее любовь ко мне — это только… это только хорошо разыгранный спектакль, на который купилась Лейла?!
— Я знаю одно: тебе следует руководствоваться здравым смыслом, не терять голову и не ждать слишком многого. Не забывай об осторожности, иначе тебя могут подстеречь горькое разочарование и боль. У меня такое чувство, что ты хочешь не столько убедиться в том, что Сара твоя мать, сколько в том, что она способна заменить тебе Лейлу.
Я отрицательно покачала головой!
— Нет, Джеф, все как раз наоборот. После разговора с миссис Оливер я готова трезво и спокойно отнестись ко всему, с чем встречусь. Может быть, мое появление будет и в самом деле нежелательным для нее и она предпочтет, чтобы я не входила в ее жизнь. В любом случае я не умру от разочарования.
Однако в душе я слишком хорошо понимала, какую боль и обиду принесет мне разочарование, если оно постигнет меня при встрече с Сарой.
Гостиничный комплекс «Юная русалка» привольно раскинулся чуть в стороне от дороги. К отелю вела изогнутая, засаженная по обеим сторонам соснами подъездная аллея. Особняк из серого камня с высокими окнами был выстроен в георгианском стиле, и чувствовалось, что когда-то это было частное владение. Оконные ниши снаружи заросли кустарником. Портик поддерживался четырьмя серыми колоннами. В целом здание выглядело элегантным.
Я, однако, ожидала увидеть нечто совершенно иное. Возможно, название — «Юная русалка» — сбило меня с толку и породило совсем другой образ.
Джеф помог мне выйти из его зеленого «хилмана».
— В это время года у нас немного гостей.
Просторный холл отеля был обшит деревом. В глубине его виднелся замечательный мраморный камин. Массивная дубовая лестница спиралью уводила на верхние этажи. На стенах висели многочисленные портреты. Джеф перехватил мой взгляд, брошенный на картины, и улыбнулся.
— Надеюсь, излишне говорить о том, что все это изображения отнюдь не моих предков. Они нам достались вместе с домом.
— А почему вы назвали отель «Юная русалка»?
— Звучит нелепо в этих стенах, правда? Но нас упрекать не в чем. Название дому дали его прежние хозяева лет тридцать назад. Собственно, они и перестроили его под отель. Сам удивляюсь, кому из них взбрело в голову так назвать дом.
Обняв за плечи, Джеф провел меня в ту часть дома, где жили его родители.
Когда мы вошли в небольшую гостиную с ситцевыми обоями, навстречу нам поднялась из глубокого кресла невысокая пухленькая женщина с румяным лицом и седеющими темными волосами. Выглядела она здоровой и свежей, будто с мороза, и я сразу прониклась к ней симпатией.
— Ну вот, наконец-то! Мы уж заждались тебя, Джеф.
Она обменялась со мной рукопожатием. Я поняла, что со мной здесь будут обращаться не как с постояльцем отеля, а как с другом Джефа. Джеф звонил родителям из Дублина и говорил обо мне, но я не представляла, что нужно сказать, чтобы к человеку с первых же шагов здесь проявляли такое сердечное отношение.
В комнату вошел высокий седовласый мужчина в слаксах и свитере. Он был здорово похож на Джефа. Наверное, в пожилом возрасте мой друг будет выглядеть именно так. Со мной отец Джефа поздоровался столь же приветливо, как и со своей собственной супругой.
Не умолкая ни на секунду, веселая миссис Лангтон показала мне мою комнату. Однако тот вопрос, которого я больше всего боялась, она задала мне позже, когда наступило время чая и я присоединилась к их семейному столу. Итак, она задала этот вопрос. Пока я лихорадочно соображала, как бы половчее соврать, Джеф быстро объяснил, что я приехала сюда развеяться, так как в последнее время тяжело переживала смерть в автокатастрофе своих приемных родителей. Я знала, что никогда в жизни не смогла бы объяснить свой приезд так убедительно, и почувствовала искреннюю благодарность Джефу за помощь.
В половине восьмого я обедала в общей столовой за личным столиком Лангтонов. В отеле гостило в тот день лишь девять человек, причем большинство из них были постоянными обитателями.
Плотная официантка с тяжелым крестьянским лицом и пустоватым выражением глаз подавала на стол суп, когда я увидела возникшую в дверях столовой девушку. Мне еще не случалось в жизни видеть таких красавиц. Ее темные волосы были собраны наверху в элегантный узел, а черты лица словно выточены из слоновой кости. Все это придавало ей настолько утонченный вид, что она казалась нереальной.
Однако стоило взгляду красавицы натолкнуться на Джефа, как она ожила. Голубые глаза сверкнули, ресницы вскинулись, и от этого она стала еще прекраснее. Улыбаясь, она едва ли не бегом преодолела расстояние от дверей до столика Лангтонов.
— Джеф, милый, как я рада твоему возвращению! — Очаровательно улыбаясь, она наклонилась и быстро поцеловала его в щеку.
— Дженни, — сказал Джеф, — это Рейчел Фицпатрик. Рейчел, это Дженни Армитедж.
Улыбка исчезла с лица красавицы так же внезапно, как появилась, а глаза холодно сверкнули в мою сторону. На ней небрежно сидели пестрая твидовая юбка и сиреневая кофточка, и выглядела она в этом наряде невесомо. На мне же были надеты отороченное мехом норки платье и сверху куртка, и смотрелась я так, будто собралась на зимовку. Мне стало не по себе, и я поняла, что именно этого она и добивалась. Может быть, она догадалась, что я нарядилась специально для Джефа?..
Почувствовав холодное ко мне отношение, Джеф демонстративно положил руку на мою ладонь и чуть сжал ее. Рейчел заметила этот жест ободрения, и ее яркие глаза сверкнули гневом.
Она села на единственный свободный стул, из чего я заключила, что обедать вместе с Лангтонами для нее не редкость.
— Много было дел сегодня, Рейчел? — спросил Джеф.
— Ага.
— Рейчел работает в одной из газет в нашем графстве, — объяснила миссис Лангтон.
— Вы репортер? — спросила я.
