крайней мере, полагал, что влюблен. Одно было ясно: Крису это не понравится!
К черту все! Понравится это Крису или не понравится! Это была его жизнь, будь все проклято, и он сам решит, что ему делать и на ком жениться!
Диана видела, в какое замешательство пришел Рик при мысли о необходимости сообщить Крису об их решении пожениться; она понимала, что между отцом и сыном могут возникнуть непримиримые противоречия.
Когда девушка впервые решилась преподать хороший урок семейству Фалконов, сбить с них спесь, чтобы и они узнали то нечеловеческое отчаяние, которое было ей знакомо с девяти лет, то, познакомившись поближе с Крисом, она поняла, что и тот страдал из-за разрыва между родителями и не виноват во всем, что случилось тогда.
А теперь она полюбила Рика. Как бы она ни любила своего отца, она не может отомстить за его смерть!
А что подумает бедняга Крис, когда Рик сообщит ему об их решении?
Хотя, вспоминая недоуменный взгляд Криса, когда они собирались покинуть вечеринку, Диана решила, что он не был бы слишком удивлен, если бы между ней и его отцом возникли определенные отношения. Но не супружеские! Эта мысль никогда не могла прийти ему в голову. Диана в роли мачехи — это уже слишком!
— Я скажу ему сам, — решительно произнес Рик. — Ничто не помешает нам стать мужем и женой, — добавил он твердо.
И она понимала, что так и будет. Она получила то, к чему стремилась с момента знакомства с Крисом. Однако ее победа была сомнительной, абсолютно бессмысленной, потому что в день, когда она станет его женой, она потеряет того, кто стал ей всего дороже, — самого Рика…
Никакие ее уговоры не помогут заставить его отказаться от спешки. С того момента, как она дала свое согласие на брак с Фалконом, она попала под гнет его безапелляционных решений.
Женитьба на ней стала его целью, и он опрокинет все преграды на своем пути, отметет любое ее возражение против скорейшей свадьбы, включая высказанное Дианой опасение, что люди подумают, будто она беременна.
Первое, что предпринял Рик на следующий день, была покупка ей обручального кольца с бриллиантом, сверкавшим так ярко, что Диана отводила глаза; на вечер он пригласил Криса к себе домой, чтобы в спокойной обстановке рассказать ему о предстоящей свадьбе.
Апартаменты Рика ошеломили Диану. Она привыкла к первоклассным отелям, в которых останавливалась, но дома она предпочитала роскоши скромную элегантность. А лондонская квартира Рика по помпезности превосходила все отели, в которых ей довелось останавливаться. Мебель блестела полированными и хромированными поверхностями, кресла и диваны были обтянуты натуральной кожей, а на стенах висели картины художников, которых обычно выставляют в художественных галереях. Рик сказал ей как бы между прочим, что такие же квартиры у него в Нью-Йорке и Гонконге, да еще есть вилла на Багамах!
Но он не упомянул о Чалфорде…
Однако Диане было известно, что он оставался владельцем ее родного дома, за ним ухаживали, хотя никто так и не поселился в нем. Девушка лишь однажды, став уже совершеннолетней, приезжала в это местечко в графстве Кент, чтобы взглянуть на него. Она разговаривала с садовником, и тот сообщил ей, что дом содержит человек по имени Рик Фалкон, живущий в Лондоне и никогда не наезжающий в поместье, некогда принадлежащее ее отцу.
Посещение дома вызвало в памяти трагические картины прошлого, и больше она там не бывала…
Несмотря на то, что Диана сама до девяти лет жила в роскоши да и в последние годы ни в чем не нуждалась, образ жизни Рика ее ошеломил. Девушка переходила от одной картины к другой, узнавая сюжеты и авторов шедевров. Голова шла кругом. Как бы она ни убеждала себя, что все эти полотна и другие дорогостоящие украшения были приобретены Риком не праведным путем, это не помогало. Ее любовь к Рику заставляла Диану смотреть сквозь пальцы на все то, что раньше вызвало бы ее острое неприятие. Он был повинен в смерти отца, и Диана не могла объяснить себе, как могла она полюбить ненавистного ей с детства человека?..
— Я — эгоист, знаю, — тихо произнес Рик, подходя к ней сзади с двумя бокалами. — Все прекрасное, чем я владею, я прячу подальше от людских глаз, чтоб наслаждаться им в одиночестве. — Он поджал губы.
Диана медленно оторвалась от картины с изображением ребенка на поляне среди дикорастущих нарциссов и взглянула на него.
— Включая женщин? — не удержалась она от мягкой иронии, вспомнив его удрученный вид, когда она объявила ему, что намерена продолжать и после свадьбы свою работу. Диана не сомневалась, что он с радостью запер бы ее в одном из своих роскошных домов и выбросил ключ!
Рика рассердила ее проницательность, и, передавая ей бокал с апельсиновым соком, он старался найти такой ответ, который не вызвал бы ее ревности. Он еще не был вполне уверен в ее чувствах, несмотря на обручальное кольцо на ее руке; Диана же, будучи умной девушкой, сразу все поймет, если он будет увиливать от прямого ответа.
— Мне приходится много путешествовать по делам фирмы, — медленно начал он. — И я не хочу, чтобы ты летела в Нью-Йорк, когда я лечу в Гонконг!
— Но без расставаний бы не было встреч, — нежно улыбаясь, произнесла Диана.
С первого момента их встречи Рик мечтал только о том, чтобы они стали любовниками, но теперь, узнав о ее целомудрии, он решил дождаться свадьбы, как бы физически тяжело ему ни было. Он хотел, чтобы у них с Дианой все было по-настоящему, и берег ее.
— Я думал об этом, но встречи после долгих разлук меня не устраивают. — Он покачал головой. — Диана, я хочу, чтобы ты всегда была рядом…
Нежными пальцами девушка слегка коснулась его губ. Он замолчал и вопросительно взглянул на нее.
— Рик, я очень люблю свою работу, — настойчиво произнесла она. — Она приносит мне удовлетворение. Я много сделала, чтобы добиться того, что имею сейчас, и не могу праздно сидеть в одном из шикарных отелей, ожидая, когда ты сможешь уделить мне толику своего бесценного времени между деловыми совещаниями…
— Это будет не так! — запротестовал Рик.
— Нет, так, — мягко возразила она, убежденно тряхнув головой, и ее золотистые волосы рассыпались по обнаженным плечам, прекрасно сочетаясь по цвету с темно-зеленым коротким открытым платьем, подчеркивающим ее стройные формы. — Это будет именно так.
— Нет, черт побери, нет! — Рик взял бокал из ее рук и поставил вместе со своим на кофейный столик. — Я не допущу этого. Я хочу быть с тобой, Диана, не в меблированных комнатах или конторах, где… Не смейся же надо мной, черт возьми! — взорвался он, когда она прыснула со смеху, не в силах больше мягко иронизировать над ним.
Девушка улыбнулась.
— Первая ссора обрученных? — мягко поддразнила она его.
Боже праведный! Именно так! И он знал причину. Диана привлекала его именно тем, что была независимой и самостоятельной во всем, что делала и говорила, и он был бессилен что-либо изменить.
Рик виновато улыбнулся ей в ответ.
— Первая, но не последняя! — шутливо сказал он.
Она мгновенно посерьезнела, и ее глаза стали почти такими же темно-зелеными, как и ее платье.
— Я не переношу ссор, — недовольно произнесла она.
— Но без ссор не было бы примирений, Диана, — мягко возразил он, обнимая девушку.
Его объятия возбуждали ее чувства, но и вызывали панику: она лишалась силы воли всякий раз, когда Рик прижимал ее к своему телу!
Его губы чувственным движением коснулись ее рта. Кончиком языка он провел по ее нежным,
