подала голос Алиса. – Ведь это вы все увидели первой… – она запнулась, не зная, что говорить дальше.
– Ладно, так и быть, сама вам все расскажу, – вздохнула женщина. – Только не перебивайте, а то ведь я и передумать могу, – предупредила она, бросив острый взгляд на девушек.
– Нет-нет, – замотала головой Юлька. – Мы помолчим.
– Чтобы вам, девоньки, стало все ясно и понятно, мне придется начать издалека, – заговорила Мария Васильевна. – И прошу ничему не удивляться: это жизнь, и в ней иногда такое случается.
Глава 17
– Была у меня семья, муж, сын со снохой, двое внуков, – спокойно рассказывала женщина. – Хорошая семья, дружная. Я с внуками нянчилась, муж столярничал, очень любил это дело, молодые работали. Все было у нас хорошо, пока нежданно-негаданно не нагрянула в наш дом беда. Арестовали моего сына, Виктора, ни за что ни про что. Шел он с работы, поздно уже было, и вдруг – останавливается рядом с ним милицейская машина, выскакивают оттуда трое милиционеров, скручивают руки моему сыну и везут его в отделение. Там сидит какая-то девчушка, вся ее одежда разодрана, сама в слезах. Ей на Виктора показывают, спрашивают: «Этот?» – А она кивает и говорит – он, мол, я очень хорошо его рубашку запомнила, в клетку. И отправили моего сына в камеру. Потом суд был, ему восемь лет дали за изнасилование. Я что только не делала: сколько кабинетов обегала, сколько слез пролила – все бесполезно. Судью сколько раз у его дома подстерегала, в ноги ему падала, молила, чтобы разобрался, – ничто не помогло. А я уверена была, что не мог мой сын такого совершить, не такой он человек, ведь я его вырастила, характер, как свой собственный, знала. Да и зачем ему нужно было насиловать кого-то? Больным он не был, с психикой все в порядке. Да и с женой они любили друг друга, это по всему было видно, двоих детей нажили. Мы с отцом на них нарадоваться не могли, счастливых людей издалека видно. К сожалению, для нашего правосудия эти факты не играют никакой роли, и в результате моего сына осудили. Отсидел Виктор три года из восьми, а потом поймали настоящего насильника. Он ведь позже еще троих изнасиловал. Когда ему стали показывать фотографии его жертв, среди них оказался и снимок девушки, за которую Виктора посадили. Он признался. В тот вечер на нем точно такая же рубашка была, как на моем сыне, поэтому девушка и перепутала его с настоящим преступником. Я ее не виню, не со зла она это сделала, от страха, да и молодая она была совсем. Но что судья не разобрался… этого я простить не могла.
– Извините, что перебиваю, но ведь судья выносит приговор согласно проведенному расследованию и заключению следователя, – заметила Алиса. – Он-то здесь при чем?
– И это говоришь мне ты, юрист по образованию? Уж кому-кому, а тебе хорошо должно быть известно, что судья обязан как следует ознакомиться с делом, разобраться во всем досконально, прежде чем выносить приговор. В ходе расследования было много нарушений, а он закрыл на это глаза. Изнасилованная девушка прибежала в милицию, заявила, что только что на нее напал какой-то парень в клетчатой рубашке. Те поехали на место, увидели Виктора в такой же рубашке и схватили его. Девушка с испугу и из-за рубашки этой проклятой признала в нем насильника, а они и рады стараться, быстренько в камеру посадили невиновного человека. Небось еще долго гордились своей оперативностью, – горько усмехнулась Мария Васильевна. – Ведь они преступление раскрыли по горячим следам! А девушку домой отпустили, вместо того чтобы к врачу ее отвезти, освидетельствовать. А когда хватились, поздно уже было. Ведь в первую очередь должны были сравнить анализ спермы, а этого не сделали. Разве это не нарушение?
– Очень грубое, даже недопустимое, – согласилась Алиса.
– Вот и я о том же говорила судье, только он меня не услышал. Гнать таких судей надо, по моему разумению, только кто к нам прислушается? Мы ведь не олигархи, у которых мешок денег, а простые люди, быдло для них.
– Зачем вы так, Мария Васильевна? Мне приходится защищать людей из разных слоев общества, и я ко всем отношусь одинаково. Для меня клиент – это клиент, и совсем неважно, кто он, олигарх или шахтер.
– Сказки прибереги для своих будущих внуков, будешь им рассказывать, когда на пенсию пойдешь, – отмахнулась та. – Да и неинтересно мне это теперь. Ничего уже не исправить. Отсидел мой сын три года, а потом, когда настоящего насильника поймали, его отпустили. Извинения принесли, конечно, только кому они нужны, если жизнь у человека уже поломана? Вернулся Виктор из тюрьмы совсем больным, туберкулезом там заболел. Но дело, конечно, не в этом, от туберкулеза сейчас лечат, а вот… – Женщина замолчала, встала, вытащила из полки аптечку и положила под язык таблетку валидола. – Сердце у меня в последнее время пошаливает, – пробормотала она, снова присаживаясь к столу. – Известно, как относятся в тюрьмах к насильникам и что там с ними делают, – продолжила она свой рассказ. – Вот и над Виктором, видно, поиздевались вволю. Он, конечно, ничего мне не сказал, но разве материнское сердце обманешь? Видела я, как ему тяжело было, только помочь ничем не могла. Вечером лягу, наплачусь в подушку, чтоб не увидел никто, а утром снова улыбаюсь, хорошее настроение в доме создаю. Жена его даже к психологу возила, только после этого ему еще хуже стало. Помаялся мой сын, помаялся, да не выдержал: руки на себя наложил.
– О господи! – прошептала Алиса, с испугом бросив взгляд на фотографию молодого человека, стоявшую на комоде.
– Да, это он, Виктор, – подтвердила Мария Васильевна, перехватив ее взгляд. – А вот там, на стене, вся его семья в полном составе, жена и двое сыновей. Этот снимок они в Сочи сделали, в отпуск туда ездили, у нас там родственники живут. Как раз тем летом все и случилось, из отпуска приехали, а через две недели Витю арестовали. Не прошло и года, как муж мой умер – рак головного мозга. Врачи говорили, что на нервной почве. У него после того, как сына похоронили, постоянно давление поднималось, а потом и опухоль образовалась. Сноха моя во второй раз замуж вышла и уехала в Чехословакию, вместе с новым мужем и детьми. Осталась я совсем одна – ни сына, ни мужа, ни внуков. И такая меня злоба взяла, так она меня заела, что решила я отомстить, да так, чтобы, как и мне, негодяю небо с овчинку показалось. Думаю, посажу Князева ни за что, пусть как мой сын мучается.
– Мария Васильевна, ради бога, простите, что я опять перебиваю, только никак не пойму: при чем здесь Дмитрий Князев? – спросила Алиса.
– Судьей, осудившим моего сына, был его отец, Князев Анатолий Иванович.
– Отец Дмитрия – тот судья?! – ахнула Алиса.
– Был судьей, теперь он уже три года на пенсии, во Франции живет, у старшей сестры. Я много времени потратила, чтобы найти его адрес, хотела уже телеграмму отослать, сообщить, что сын его за решеткой, да что-то остановило меня. Ладно, думаю, потом отправлю, после суда, когда уже поздно будет что-то сделать. Пусть, думаю, испытает все прелести своего бессилия, когда своему ребенку ничем помочь нельзя!
– Вы решили отомстить ему, безвинно посадив его сына?
– Именно посадить, как и он моего когда-то. Это и было моей местью.
– Но как же так можно? – воскликнула Алиса.
– А вот так и можно, – невозмутимо ответила Мария Васильевна. – Я убедилась в этом, когда сына своего похоронила. В нашем обществе можно все. Сажать невиновных и честных людей. Оправдывать и отпускать на свободу настоящих преступников.
– Я понимаю, судебные ошибки очень дорого обходятся людям, но…. Сама потерпевшая опознала вашего сына, на этом и было построено обвинение, – не могла успокоиться Алиса. – В конце концов, никто не застрахован от ошибок. Их не совершает только тот, кто ничего не делает. Ведь дети не могут отвечать за своих родителей.
– Зато родители ответственны за своих детей, и я не могла оставить поруганную честь моего сына неотомщенной. Я очень хотела, чтобы судья прочувствовал все, что пришлось вынести мне, но, к сожалению, все пошло не так… Впрочем, все по порядку.
Не буду рассказывать, как я нашла Князева-младшего, это долгая история. Устроилась в его компанию уборщицей. Я очень долго размышляла, придумывала, как мне исполнить задуманное. Однажды случай сам мне подсказал вариант, и я приняла его как знак свыше. В клинике гинекологии моя приятельница работает. И вот однажды я к ней на работу забежала по делу, а она в лаборатории была, сидела там одна. Она попросила меня немного подождать, чтобы потом вместе домой ехать, я сидела, по сторонам смотрела. Вдруг вижу, она открывает холодильник и вытаскивает оттуда контейнер с образцами спермы мужей, жены
