которых родить не могут. А жена Князева долгое время лечилась, чтобы забеременеть, и я увидела на одной из пробирок его фамилию. Видно, еще с того времени осталась, его жена родила давно. Опять же, повторюсь, не буду рассказывать, откуда я все это знаю, это долго и неинтересно. Могу сказать лишь одно: я знала об этой семье все. Пока приятельница моя переодевалась, я эту пробирку из контейнера украла, а на ее место пустую сунула. Домой приехала и в морозилку ее положила. Ну, думаю, нужно хорошенько спланировать, как применить свой трофей. Случай долго не представлялся, и вдруг, незадолго до дня рождения шефа, услышала я разговор мужчин. Они ведь уборщиц за людей не считают, обсуждают все при нас, ничего не опасаясь. А разговор шел о том, что неплохо было бы устроить для шефа сюрприз в виде хорошенькой танцовщицы из ночного стриптиз-клуба.
– И вы запросто убили девушку, чтобы досадить своему врагу? – не удержалась от замечания Юлька.
– Да не собиралась я никого убивать, – сморщилась женщина. – Говорю же, что все пошло совсем не так, как я планировала. Вам теперь известно, что я увлекаюсь охотой. Была, кстати, членом международного клуба, даже участвовала в сафари. У меня, как у профессионального охотника, имеются все атрибуты, среди них и ампулы со специальным снотворным для животных. На охоте всякое может случиться, поэтому у каждого охотника должен быть при себе этот препарат. Применяется он очень просто. В специальный пистолет заряжается шприц с иглой на конце, и, если возникает такая необходимость, нажимаешь на курок, и игла летит в опасное животное. Стреляет он совершенно бесшумно, там же нет запала, только пружина. Так вот, услышав, что для именинника готовят сюрприз, я решила использовать это в своих целях. Повторюсь: я охотник, значит, умею выжидать. Вот и в тот вечер, пока все веселились, я терпеливо ждала подходящего мгновения. Моей задумкой было усыпить обоих, когда они окажутся одни, а потом создать видимость изнасилования девушки, пробирка со спермой у меня была с собой. После этого я собиралась сразу же сообщить в милицию и выступить свидетелем, мол, все видела, подтверждаю: Князев изнасиловал девушку.
– А если бы она стала все отрицать?
– Этого бы не случилось, я бы сделала так, что она сама бы начала требовать, чтобы его посадили.
– Но ведь она догадалась бы, что ее усыпили.
– Нет, она просто не помнила бы, как отключилась, вот и все. А я уже приготовила снотворное для вина, собиралась сказать в милиции, что видела не только сам факт изнасилования, но и то, что Князев что-то подсыпал девушке в вино. Я была уверена, что предусмотрела все, но на поверку оказалось – нет. На беду этой девушки, она обернулась именно в тот момент, когда я стреляла в Князева ампулой, и мне ничего не оставалось делать, как вытащить свой нож и метнуть ей в горло. Я не собиралась ее убивать, но она не оставила мне выбора. Потом, когда я убедилась, что девушка мертва, я вытащила из груди Князева иглу, спустила ее вместе с уже пустой ампулой в унитаз, вложила в его руку нож и истошно закричала.
– А если бы они не пошли в кабинет, а оставались бы все время на виду у гостей, что бы вы тогда сделали? – поинтересовалась Алиса.
– Я говорила, что умею выжидать, – пожала женщина плечами. – Не получилось бы в тот вечер, удалось бы позже, с какой-нибудь другой девушкой. Я все равно что-нибудь придумала бы.
– Вы сказали, что в ампуле было снотворное для животных, – заговорила Юля. – Но ведь Дмитрий не животное, он человек, мог не выдержать такого сильного препарата и просто умереть.
– Я рассчитала такую дозу, чтобы она не причинила ему вреда, а лишь усыпила. Во втором пистолете, приготовленном для девушки, доза была еще меньше. К сожалению, его мне не удалось применить, в ход пошло более грозное оружие – мой нож. За метание ножа у меня даже медаль имеется. Рассказывать дальше или уже не стоит?
– Конечно, продолжайте, – попросили девушки. – О Кате, например.
– Зная, что Екатерина следит за каждым шагом босса, за день до вечеринки мне пришлось ее нейтрализовать, чтобы она не помешала мне. Я подсыпала ей в чай небольшое количество травки, вызывающей рвоту, понос, головокружение. В общем, проявляются симптомы пищевого отравления. А потом, когда она начала очень активно лезть в ход следствия, мне пришлось принять радикальные меры, чтобы…
– Отправить ее на тот свет, – брякнула Юлька, не дав ей договорить.
– Ради бога, перестаньте, – холодно промолвила Мария Васильевна. – Не собиралась я делать ничего подобного. Вновь вмешался господин случай, о чем я искренне сожалею. Когда я была участником сафари, – а они проходили в Африке, – я купила у одного колдуна-вуду очень редкий яд. Он сказал: если принимать его в микроскопических дозах, то ни один укус змеи не подействует, и даже какой-то другой сильный яд не причинит вреда организму. Первое время я его принимала, а потом бросила и просто забыла о нем. Но сразу же вспомнила, когда он мне понадобился. У меня была подробная запись того, как он действует на организм, это зависит от дозы. Когда Екатерина начала мне мешать, я решила уложить ее на больничную койку, опять же с симптомами отравления, только уже более тяжелого. Я пришла в приемную, когда все были на обеденном перерыве, достала ее банку с заваркой и только начала считать гранулы, как в дверь кто-то постучал, и я, невольно вздрогнув, сыпанула туда яд, даже сама не знаю сколько. Банку я поспешно поставила обратно, потому что уже открылась дверь и в нее заглянула какая-то девушка. Она у меня что-то спросила, а потом вошла в приемную и уселась в кресло. Мне оставалось только уйти, но я решила обязательно забрать банку. На следующий день я не обнаружила ее на обычном месте, да и Кати тоже не было на работе. Через несколько дней я узнала, что ее мать умерла после приступа инсульта, и сразу поняла, что она выпила отравленный чай. Когда же умерла молоденькая девочка, Наташа, признаюсь откровенно, мне стало не по себе. Но делать было нечего, следовало как-то выправить ситуацию, и я, выкинув из банки витамины, насыпала туда яд и положила ее обратно, в стол к Екатерине.
– На ноже были только отпечатки пальцев Дмитрия, а на банке с ядом – Екатерины. Свои вы стерли? – поинтересовалась Юля.
– Зачем стирать, их там просто не было, это вполне естественно – уборщица обычно носит резиновые перчатки.
– Скажите, это вы научили родителей Анастасии наврать о Дмитрии? – спросила Алиса. – Что они были знакомы, и он даже подвозил ее домой?
– Да, я это сделала на следующий день после того, как все и случилось.
– Мария Васильевна, а что Кузнецов? Он – ваш сообщник, или как? – поинтересовалась Юля. – Ведь он звонил мне и конкретно угрожал расправой, если мы будем продолжать мешать свершению правосудия.
– Мне сообщники ни к чему, тем более такие, как Кузнецов, – хмыкнула Мария. – Он видел все, что я сделала в тот вечер.
– Как – видел?! – ахнула Алиса. – Видел и промолчал? Как же такое возможно?
– А вот так, – развела женщина руками. – А промолчал потому, что ему на руку, если Князева надолго осудят. Он мне даже деньги предлагал.
– За что?
– Когда я узнала, что умерла Наташа, нервы у меня не выдержали, я решила явиться с повинной. Вдруг мне говорят, что меня вызывает шеф. Прихожу, а он мне и выдает информацию о своей осведомленности. Сначала начал угрожать, а когда я ему рассмеялась в лицо и сказала, что завтра же пойду в милицию и во всем признаюсь, он предложил мне деньги, чтобы я этого не делала.
– Вот гад какой, а! – возмутилась Юлька. – И нам угрожать вздумал, да еще и ребенка сюда приплел, скотина!
– Дмитрий из тюрьмы выйдет – скажите ему, чтобы гнал его в три шеи. При любом удобном случае Кузнецов через кого угодно перешагнет и даже не заметит.
– И что же дальше, Мария Васильевна? – спросила Алиса. – Вы в самом деле собираетесь во всем признаться?
– В тюрьму не сяду, – решительно проговорила та. – Возраст у меня уже не тот, чтобы за решеткой свою жизнь заканчивать. Сначала хотела пойти с повинной, а теперь – нет.
– А как же? – откровенно растерялась девушка. – Что тогда…
– Я написала обо всем, что произошло на самом деле, очень подробно, – ответила женщина, вытаскивая из кармана три листа бумаги, исписанных мелким почерком. – Отдаю их вам, сами решайте, как
